Царство

CTEPX

– Ну что же вы?! Хотите жить вечно?! Вперёд!

Болтерные очереди превращают бедолаг в кровавые брызги, стоит только подняться над бруствером. Вилхелм уже не видит пути в этом тумане, но только крепче перехватывает лазерное ружьё и бежит туда, откуда болты прилетели.

Прыжок в воронку, оставленную крупнокалиберным снарядом, рывок вверх и вперёд, перекат – Вилхелм на миг застывает у полуобвалившейся стены – и снова бег, и снова изматывающий марафон. Вилхелм непоколебим. Рядом свистят пули, протягиваются лучи лазеров, проносятся болт-снаряды, но Вилхелм не останавливается.

Он одержим идеей настигнуть смерть где-то там, во мгле. Но бесконечно так продолжаться не может. Вилхелм выдыхается, отпускает ружьё болтаться на ремне и упирается руками о колени.

Вилхелм понимает, что спит.

Из багровой дымки вырывается тихий возглас:

– Рано или поздно мы тебя достанем.

Молниеносная реакция, – ярко-оранжевый луч летит на шум, но вызывает лишь усмешку.

– Достанем…

Ему вторит эхо:

– Тебя. Достанем. Рано. Достанем…

Ещё эхо. Ещё голоса, которые становятся всё громче и громче, шумят, словно водопад.

Вилхелм стреляет во все стороны, но потом понимает, что погрузился в землю по колено, что попал в трясину, что крови пролилось столько, что земля превратилась в болото. Он ищет опору, но только хватает ещё больше вязкой грязи. Она повсюду. Остаётся сделать лишь пару глотков воздуха, когда Вилхелм видит в алых небесах огромную руку. Та тянется к Вилхелму.

Пробуждение.

– Дерьмо… Первое, что Вилхелм увидел, – длинная вереница символов, на которые он нажал лицом чуточку сильнее, чем на любые другие. Первое, что Вилхелм почувствовал, – ноющая боль в спине из-за неудобной для сна позы. Вилхелм встал, сбросил пиджак и размялся: махи руками, наклоны, приседания. Потом он помассировал руку и ногу в тех местах, где плоть сменялась железом, и, наконец, сходил в туалетную комнату, – помочился, умылся холодной водой и растёр лицо, чтобы окончательно прогнать сонливость.

Он вернулся в кабинет, стёр вереницу одинаковых букв, цифр и к появлению коллег закончил работу.

– Выглядишь, как дерьмо, – произнёс Квинтен. – Стоило того?

– Ага, – ответил Вилхелм и улыбнулся. – Сейчас пойду сдаваться.

Он вышел из кабинета и направился в сторону цехов. С каждым шагом к цели шум производства нарастал. Вилхелм схватился за дверную ручку, потянул на себя и запустил в более-менее терпимую обстановку жар и грохот завода. Вилхелм остановился на пару секунд на лестничном пролёте, чтобы с высоты осмотреть то, чему посвятил последнюю пару лет жизни.

Огромное вытянутое помещение, теряющееся во мраке где-то там, на горизонте. Цеха были отделены друг от друга стенами, и если сорвать крышу и посмотреть с высоты, то, наверное, весь завод очень здорово напоминал лабораторию, где экспериментировали с крысами, раз за разом заставляя их бегать по лабиринту. Только сборочная линия представляла собой открытый и ровный участок, на котором не заблудишься. Знай себе – выполняй норму. Ближе к Вилхелму начинался жизненный путь самодвижущихся карет, – на ленте конвейера были закреплены лишь рамы. Но спустя несколько часов с другого конца, который Вилхелм

рассмотреть не мог, уже своим ходом отправится на первую тестовую поездку полноценное транспортное средство… одно, другое, третье. За день и ночь завод выпускал сотню карет.

Полы истоптаны десятками тысяч ног, то тут, то там виднелись пятна от машинного масла. Их, конечно, пытались оттереть, но грязь въелась уже слишком глубоко, с ней не справиться никаким раствором.

Пахло дымом, куревом и потом.

"Дом, милый дом".

Кое-где пришлось проталкиваться, – ночная смена спешила домой, дневная, нехотя, плелась на рабочие места. За процессом следили младшие техноадепты, а Вилхелм спешил к старшему. Спешил сделать это самостоятельно, не дожидаясь безответственного руководителя, который бросил отдел самостоятельно разбираться с проблемами.

Вилхелм не обнаружил надсмотрщика в кабинете, а поэтому вернулся в цех, где почти сразу же заметил металлического горбуна со свитой технорабов. У новичков при виде стальной улитки и изуродованных бывших людей обычно всё валилось из рук, чуть более опытные работники порой путали слова, ветераны производства всего лишь бледнели при встрече. Вилхелм же встречал страшилищ гораздо хуже, поэтому пошёл прямо навстречу процессии, опустился на колено, склонил голову и произнёс:

– О славный технопровидец Америций, я, рабочая единица 6978, спешу обрадовать Вас вестью о том, что проблем с поставками не будет! Новый маршрут рассчитан и оценён. Все данные представлены на этой дискете.

Вилхелм вытащил из кармана дискету в бумажном конверте.

– Человеческая единица 1197… – раздался голос, больше похожий на лязг. – Где она? Слабая плоть отказалась служить?

– 1197 провёл весь вчерашний день в храме Омнемессии Бессмертного. Он отнёсся к священному труду легкомысл…

– Он прославлял пророка! – прогудел Америций. – Ты же, 6978, нарушил иерархию. Культ не приветствует нарушение иерархии. Ты будешь наказан лишением премии в этом месяце. Передай дискету и возвращайся к работе.

Вилхелм даже зажмурился, а потом легонько прикусил язык, – вдруг получится проснуться? Но нет, стоило только открыть глаза, как слева двигалась лента конвейера, справа туда-сюда сновали рабочие, а прямо перед Вилхелмом застыл ломаный-переломаный сервитор с протянутой рукой. Глаза бедолаги смотрели в никуда, на отшлифованной стальной черепной коробке отражались огни фонарей с люминесцентными грибами, но мало кто на производстве посмел бы игнорировать такого посланника. Глупцы, наглецы и храбрецы рисковали занять его место.

Понравилась ли Вилхелму награда или нет, – неважно. Америций ждал. Вилхелму пришлось подчиниться.

Надо ли говорить, в каком состоянии он доработал смену и отправился домой? Вечером вахтовая лодка вывезла Вилхелма к танкерам на окраине Эйдхэвена. Именно там и располагались своеобразные общежития для рабочих и специалистов.

Глаза слипались, и Вилхелм уже почти заснул. Он, как на автомате, преодолел узкую полосу трапа и уже собирался спуститься в трюмы, когда кто-то его окликнул: