Царство
Шрифт:
– Знаете… пришла вдруг мысль. А ведь никто, кроме нас с вами… может, ещё нескольких человек на Гийоцине, не знает вкус чая. Под видом чая можно продавать что угодно! – Георг указал рукой на фантомную вывеску в воздухе. – Прорекламировать продукт как билет в высшее общество, и все эти главы мануфакторумов или крупные чинуши ринутся осыпать вас наличностью. Можно даже совсем немного сбросить цену. В любом случае – хороший бизнес!
Валентин усмехнулся, а потом ответил:
– Слишком много
Георг сделал ещё один глоток чая, а потом вернул чашку на поднос. Он всплеснул руками и сказал:
– Ну, вот он я. Стреляйте!
Следующие слова господина Богартса сработали не хуже пуль, едва не выбив Георга из кресла:
– Я хочу вывести свои деньги. – И как будто этого мало, Валентин добавил: – Вопреки мнению ключевых акционеров вы перестали выплачивать дивиденды, показатели Classis Libera год от года всё хуже и хуже, нет никаких причин верить в то, что ситуация выправится. Из-за расходов ваша компания сорвалась в пике, всё больше долгов, всё меньше надежд, и…
Георг становился всё мрачнее и мрачнее, дышал всё глубже и зловеще. В конце концов, он перебил собеседника:
– …и вы, конечно же, уже нашли нового фаворита в рискованном деле межпланетной торговли.
– Межсекторальной, да. – Валентин кивнул.
Георг отвёл взгляд, обхватил челюсть, подумал немного, а потом опять посмотрел на собеседника и сказал:
– Оправдываться или пытаться вас переубедить я не собираюсь, господин Богартс.
– А стоило бы, господин Хокберг. – Валентин налил себе ещё чашечку.
Держался ровно, бросал скучающие взгляды, тем самым выводил из себя. Георг направил на него указательный палец и произнёс:
– Оправдываться и переубеждать не буду, а буду угрожать. И к моим угрозам не стоит относиться легко! Даже таким, как вы!
– Язык черни и манеры разбойника. – В водянистых рыбьих глазах Валентина плескалось презрение. – Я с самого начала предвидел беду, но жадность взяла своё. Прости меня, Император.
Валентин склонил голову и зажмурился после того, как посмотрел на образ Повелителя Человечества, что висел за спиной Георга.
– Збаржецким кажется – а вы говорите именно то, что они думают, не пытайтесь возражать! – что они уже победили. Вот только я пока даже не явился на битву! – Георг взмахнул рукой, словно саблей рубил. – Когда это случится, и после моей победы вас никакой плед, никакой огонь уже не согреет! Заледенеете от ужаса!
Чашка в руках господина Богартса легонько задрожала.
– Вы забыли о том, что вы – всего лишь денежный мешок какого-то
Когда Валентин всё-таки пролил немного драгоценного напитка на блюдце, Георг усмехнулся и добавил:
– Тебе, слизняк, со мной лучше дружить, вместе пережить эти непростые времена и получить награду.
– Вон! – господин Богартс расплескал драгоценный чай, чуть не разбил фарфоровую чашку с замысловатой росписью и указал гостю на дверь.
– С превеликим удовольствием. – Георг поднялся и даже помахал шляпой напоследок.
Он развернулся и пошёл, не дожидаясь, когда его проводят. Сказал громко, не оборачиваясь:
– Денег вы не получите. Можете судиться, арестовывать моё имущество и мешать моим здесь планам, но на каждое действие найдётся противодействие. Вас ждёт расплата.
35 - "Смерть"
Аннотация: последнее время Георг Хокберг волчком вертится, только бы всё успеть: вести войну против еретиков, конкурировать с другим вольным торговцем, отгонять пиратов с разведанных путей. Однако судьба-злодейка подкидывает ему ещё одно испытание.
1
Они пришли из тьмы космоса, со стороны, противоположной всем известной Точке Мандевиля, использовали для странствия среди звёзд иные маршруты, а не те, что проложены по Морю Душ.
К счастью, к тому времени все известные населённые миры Отарио находились в миллионах лиг от незваных гостей.
К несчастью, в метеоритном поясе некогда первой планеты звёздной системы трудились многочисленные отряды шахтёров с Дитрита. Давным-давно Отарио-I развалилась на части из-за их усердного труда, но не пропадать же добру?
Изумрудные лучи, похожие на разряды молний, хлестнули грузовые транспорты и не встретили препятствия. Какие-то космические корабли техножречества не просто взорвались, а даже перестали существовать без видимой агонии с огненными цветками и хороводом обломков.
Шахтёры, трудившиеся подчас в условиях невесомости, забывали о всякой технике безопасности, наблюдая за гибелью своего временного дома. Одни застывали, поражённые зрелищем, другие пытались плыть навстречу миражу в попытке его развеять.