Царство
Шрифт:
Они, да ещё блистающие золотом Сыны Аэтоса – ударный кулак "Иридики" – защищали прародителей – Саламандр. Рыцари Некоронованные, в свою очередь, заручились поддержкой Вестников Железа и Тёмных Ангелов. От мрачной делегации в балахонах и капюшонах веяло осязаемой угрозой. Когда-нибудь бремя вседозволенности и спесь Первого Легиона обязательно утащат их на дно.
Воины Караула Смерти, Брат Иоанн и всеми любимый граф Виконтийский тоже здесь, среди разгневанных представителей тех капитулов, чьи эмиссары погибли во время обороны Белами-Ки. Какие бы высокомерные взгляды ни бросали Тёмные Ангелы, но
Толпа собралась на обзорной палубе флагмана, под светом звёзд, пробивающихся сквозь огромные витражные иллюминаторы, и теней, отбрасываемых множеством других кораблей по правому, по левому борту или над громадой "Saltatio Mortis".
За действом также наблюдало множество каменных бюстов и статуй в полный рост. Каждая такая скульптура изображала предыдущего капитана корабля, и по их общему числу можно было судить о том, что история у "Saltatio Mortis" богатейшая. Её и запечатлели с помощью панно и плафонов, от колыбели на верфях Марса и по сей день. На последней такой мозаике можно было увидеть грандиозное сражение с рабами кровавого бога, когда те посмели напасть на Святую Терру. Гиганты будто бы из золота и мрамора против роя грязно-алых звездолётов. Блестящая победа.
Судебная коллегия и сам великий инквизитор стояли на уровень выше всех остальных участников разбирательств на выступающей к участникам платформе, ограниченной с обеих сторон дугами лестниц.
Великий инквизитор Адриан Тарасона выглядел следующим образом: лысая морщинистая голова со старческими пятнами, серые и безжизненные глаза навыкате, в которых не разобрать ни одного чувства или мелькнувшей мысли, темнейшие круги под глазами, словно господин Тарасона не спал уже несколько дней, впалые щёки, маленький рот с плотно сжатыми бесцветными губами и вытянутый, даже немного острый подбородок. Короче говоря, тот ещё упырь. Он был облачён в тёмную мантию, из широких рукавов которой выглядывали руки в кожаных перчатках, – пальцы настолько длинные, что можно было подумать о мутации. Из украшений – несколько серебряных перстней и, разумеется, печать инквизитора, что раскачивалась на цепочке у груди.
Он бросил на собравшихся полный презрения взгляд, а потом начал говорить… или хрипеть – это слово лучше подходило для описания того, как звучала его речь.
– Решения приняты, – сказал он, опершись на металлическое ограждение площадки. – Не пытайтесь оправдываться. Любые попытки только усугубят ваше положение. Мне нет дела до ваших заслуг и репутации.
Великий инквизитор поднял руку, и сервиторы развернули увесистый пергаментный свиток так, что рулон размотался прямо к ногам Туонелы и Георга, которые ожидали приговора под площадкой. У Туонелы кровь от лица отхлынула, толпа затихла, Георг же даже вчитываться не стал. Свиток заполнен от руки, довольно мелко и витиевато, а печати в конце принадлежали множеству влиятельных организаций Империума, от Adeptus Arbites и до Officio Assassinorum.
– Туонела… торговец, – проговорил господин Тарасона, поморщившись, – на вас составлена Carta Extremis. Возможно, ты, Туонела, уже успела заметить белые пятна, но всё же поясню – в документах не выставлены даты и не хватает нескольких
Туонела словно язык проглотила и вся как-то сразу ужалась, Георг же усмехнулся и бросил ей:
– В первый раз?
Туонела ничего не ответила, а великий инквизитор скривился и произнёс:
– Прошу, торговец, избавьте нас от ваших неуместных острот. Вы можете сказать что-нибудь в духе "храбрец умирает лишь раз", но могу вас уверить, вы будете умирать каждый день, самым жутким образом, если на то будет моя воля.
Георг поднял руки в знак примирения, склонил голову.
– Хорошо. – Господин Тарасона перевёл взгляд на делегацию Тёмных Ангелов и их наследников. – Нуоберон Таллистер должен сложить полномочия и отправиться в изгнание!
Скорее всего, Нуоберон уже знал, что его ждёт – договорились кулуарно – так как он стоял с непокрытой головой без доспехов и в старом сером балахоне, на котором знаков различия не разглядеть. Нуоберон даже не дёрнулся, когда услышал судьбоносные слова, и смотрел не на судью, а на каменные плиты под ногами.
Слово взял Рыцарь с длинным тёмным рубцом на лбу, пышными усами и аккуратной русой бородкой:
– Я – Фаранк д'Энневаль, магистр Рыцарей Некоронованных, клянусь! Настигнуть всех еретиков, которые избежали возмездия на Хелге-Воланте! Поддерживать Неодолимый Крестовый Поход и приходить на помощь по первому зову! Карать всех отступников и предателей на просторах сектора Сецессио…
В конце своей речи новый магистр Рыцарей Некоронованных ударил латной перчаткой по нагруднику, а на лице великого инквизитора в этот миг появилась и тут же исчезла едва заметная улыбка. Он сказал:
– Приятно видеть истинное смирение, вдвойне приятнее – решимость. Рыцари Некоронованные… у инквизиции нет к вам претензий.
Все члены делегации, начиная с новоиспечённого магистра и заканчивая последним слугой, поклонились великому инквизитору, кто коротко, а кто в пояс.
Георг нахмурился, оскалился, сжал ладони в кулаки, но благоразумно помалкивал. Здесь и сейчас столкнулись интересы таких организаций, которым ничего не стоило стереть в порошок и огромную торговую компанию с собственной армией и флотом, которая охватывала без малого сотню планет в Сецессио и за его пределами.
– Саламандры! – господин Тарасона окликнул воинов в чёрно-зелёных доспехах. – Ваши действия, как и всегда, не вызывают вопросов и порицания, но всё же кровь пролита. За неё ответит ваш командир, Корд Юраи. Он лишается звания, наград, поддержки капитула и отправляется служить в Караул Смерти. Только после десяти лет образцовой службы он сможет вернуть себе доброе имя. – Великий инквизитор поискал среди слушателей командора и обратился к нему: – Господин Ярадж, вы согласны принять этого воителя в качестве Чёрного Щита?