Царствование царя Алексея Михайловича
Шрифт:
В начале [1652] года отправился государь с патриархом Иосифом, митрополитом Никоном, всеми духовными властями и боярами в Звенигород, в монастырь к Савве Сторожевскому, для открытия мощей сего преподобного чудотворца. Января 20 дня, на обретение мощей, был у государя стол.
В феврале пожаловал царь Алексей Михайлович из стольников в бояре князя Ивана Петровича Пронского да из окольничих В. В. Бутурлина, которому и приказал заступить место дворецкого, ибо князь Львов просил увольнения от должности сей за старостью.
Марта 20 дня был у государя совет с духовными властями, при коем
В Соловецкий монастырь назначены были митрополит Никон, несколько архимандритов и игуменов да боярин Хованский и известный дьяк Гаврило Леонтьев. С ними отправил государь от своего двора стольников и дворян с грамотой ко святым мощам [67] .
67
См. прил. XIV.
В Старицу за мощами Иова, патриарха Московского, отправлен был Варлаам, митрополит Ростовский и Ярославский, с подобной же свитой.
Апреля 15 числа преставился патриарх Иосиф. Болезнь сего смиренного служителя Божия была непродолжительна. Апреля 1 дня обедал он у царицы на именинах, 5 числа встречал мощи патриарха Иова, а 11 числа, в Вербное Воскресенье, угощал у себя обеденным столом Г. И. Морозова и других бояр.
Около сего же времени получил царь известие о знаменитых подвигах Ерофея Хабарова в Даурии и по реке Амуру. Государь отправил к нему дворянина Зиновьева с наградами и для обозрения тамошних дел.
Июля 9 дня принесены были мощи митрополита Филиппа в Москву. Замечательно, что в выезде из реки Двины ладей, на коих следовали в Соловецкий монастырь митрополит Никон и дьяк Григорий Леонтьев, настигла их вдруг неимоверная буря. Никон успел воротиться, а Леонтьев, тот почтенный муж, который трудился при сочинении Уложения и написал первый полицейский устав, утонул со всеми людьми. С ним, говорит «Двинский летописец», погибли многие ладьи и на Двине многие суда [68] . Июля 17 числа праздновал государь перенесение сих мощей, которые положены в серебряную раку и поставлены в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы.
68
См. Древняя российская вивлиофика. Т. ХVIII. С. 28.
Июля 25 числа возведен митрополит Никон на патриарший престол рукоположением Корнилия, митрополита Казанского и Свияжского. Отец Никона был нижегородский крестьянин; сам же он, находясь с малолетства при обители Святого Макария, приобрел способность к духовному чину. Достигши до звания священника, прожил он в Москве 10 лет и, разведясь вдруг с женой своей, ушел в Анзерский скит. Столь быстрый переход от паствы на необитаемый остров может родить мысль, что Никон, наскуча миром, хотел по примеру многих святителей наших уединиться и посвятить себя одному только Богу. Но бытописатель, обозревая беспристрастным оком ход жизни Никоновой, подозревает его в других намерениях. Никон, обитавший 10 лет в Москве и взиравший неравнодушным оком на те почести и отличия, с коими сопряжено звание черного духовенства, оставил белое, не представлявшее ему никакого повышения, и удалился на необитаемый остров с той целью, что там будет он гораздо виднее, нежели в многолюдной Москве.
Пожив в Анзерском ските, перешел он в Кожеозерскую обитель и начал ходить в Москву для исправления монастырских нужд. В век царя Алексея Михайловича позволены были сии монашеские
Словом, Никон достиг своей цели и сделался известен царю Алексею Михайловичу.
Никонов биограф, служка его, говорит: он сделался ходатаем за всех страдальцев, принимал прошения от утесняемых бедностью и насилием, кормил во время дороговизны народ, посещал темницы, построил четыре богадельни и советовался каждую зиму с царем о важнейших государственных делах. Первое может быть очень справедливо, но последнему можно только верить в той соразмерности, в каковой тайные государственные дела могли быть известны монастырскому служке. Оставляем теперь Никона на патриаршем престоле; мы будем еще иметь случай говорить о нем.
В сем году, говорят иностранные писатели, был в Москве жестокий пожар: всего сгорело 400 домов; и ежели бы стоявшие в Москве 25 000 стрельцов не принялись с усердием за тушение, то последствия могли бы быть еще опаснее [69] .
Особенного замечания заслуживает внимание царя Алексея Михайловича к родным сестрам его – царевнам Ирине, Анне и Татьяне, которые пережили сего великого монарха. Именины их праздновались ежегодно и ознаменовывались всегда милостями. Для примера приведу отрывок из «Дворцовых записок»: «Января 12 дня, на именины Г. Ц. и В. княжны, был у государя патриарх в золотой палате; а у стола были бояре: Г. И. Морозов, кн. Репнин, окольничьи: Хилков и Гавренев». Того же дня пожаловал государь из окольничих в бояре Богдана Матвеевича Хитрово.
69
Cм. Theatrum Europscum. Т. VIII. С. 121.
Обращаюсь теперь к важной эпохе – подданству Малороссии. Страна сия, отторженная от России в начале XIV века, хотя и принадлежала с того времени польской короне, но у казаков были беспрерывные ссоры с поляками, доходившие иногда до настоящей войны. Обоюдные потери и некоторые снисхождения со стороны Польши охлаждали обыкновенно жар воюющих. В последние годы царствования Владислава Сигизмундовича возросла вражда между казаками и поляками до высочайшей степени. По кончине сего монарха напал князь Вишневецкий на казаков, вешал их, сажал на кол, вырывал глаза и приказывал казнить их так, чтоб они чувствовали, что умирают.
В 1651 году были казаки совершенно разбиты поляками, потеряли 30 000 войска и заключили в сентябре того же года мир в Белой Церкви. Иностранные писатели говорят, что в войсках польских и казацких распространилась в сие время опасная заразительная болезнь, причинившая великие бедствия обеим сторонам. Поляки потеряли от оной непобедимого князя Вишневецкого. Болезнь сия ускорила мир.
Казачий гетман Богдан Михайлович Хмельницкий, муж твердого духа, острого и дальновидного ума, предлагал еще в 1648 году царю Алексею Михайловичу вступить в подданство. Мудрый царь, соизмеряя силы свои, постепенно восстановлявшиеся после величайших государственных бедствий, отказал Хмельницкому. Гетман не токмо что не огорчился сим отказом, но удержал в 1650 году крымского хана от нападения на Россию.
Хмельницкий, избегая польского насильства, начал переселяться из-за Днепра в южные страны Белгородского ведомства и образовал там пять полков: Острогожский, Ахтырский, Харьковский, Сумской и Изюмский. Между тем возобновил он опять ходатайство у царя Алексея Михайловича и женил сына своего на дочери молдавского господаря Лупула. Сими дальновидными мерами оградил он народ свой от предстоявшего ему несчастья.
Хотя царь Алексей Михайлович не желал разорвать союза с Польшей, однако не мог и прямо отказать Хмельницкому, ибо последний, передавшись турками и соединясь с крымским ханом, мог причинить России весьма много зол.