Целебный яд
Шрифт:
С корабля уже выгружали привезенные из Европы товары. Матросов разбили на две группы. Одна из них под руководством помощника капитана Фердинанда Клааса помогала грузчикам переносить деревянные ящики со скобяным товаром, связки железных прутьев и жести, тюки бумажных и шелковых тканей, а другая под начальством Нила Куленса была занята уборкой корабля. Матросы наполняли морской водой деревянные и брезентовые ведра, скребли палубу, начищали металлические части судна. Другие работали на насосах, откачивая просочившуюся или собравшуюся в трюме корабля за время
Хасскарл с трудом пробрался между грузчиками и матросами, спускавшимися и поднимавшимися по приставленному к борту корабля широкому трапу. Голые по пояс малайцы и китайцы переносили и складывали на набережной громадные ящики и тюки. Босые ребятишки сновали между товарами, гонялись друг за другом.
— Эй, куда же это вы, даже не поздоровавшись? — услышал за собою Карл голос старого Иоганна.
Хасскарл обернулся. Веселый оклик матроса его обрадовал.
— Пришел за багажом.
— Это мы знаем, что вы от нас уходите. Но почему вы такой мрачный? — спросил Иоганн, помогая какому-то крупному малайцу взвалить на спину большой тяжелый тюк. Покончив с этим делом, он вытер руки о выпачканные парусиновые штаны и подошел к Хасскарлу.
— В самом деле вы мне, черт возьми, сегодня не нравитесь! Что с вами случилось?
— Ничего особенного, — уклончиво ответил Карл, отводя глаза в сторону, чтобы избежать испытующего взгляда старого матроса.
— Не так-то легко провести вашего старого друга, — настаивал Иогани. — Я по вашим глазам вижу…
— Но право же ничего со мной не случилось…
— Может быть, это и так, но все же что-то вас тревожит.
Карл усмехнулся, но ничего не ответил.
— Послушайте, не разрешите ли вы мне попозже, когда кончим работу, зайти к вам в гости? Думаю, что у вас найдется для старого Иоганна немножко виски.
— Пожалуйста, приходите, я и так ничем не занят, — неуверенно промолвил Хасскарл и направился к своей каюте.
Иоганн посмотрел ему вслед и озабоченно покачал головой. С естествоиспытателем что-то случилось, но он ни с кем не хочет поделиться своими переживаниями. Что его тревожит, почему он избегает говорить? С этими мыслями старый матрос подошел к Фердинанду Клаасу, который сидел, облокотившись на фальшборт, и смотрел на дымящийся конус Салака.
— Что-то произошло с нашим другом, господин Клаас, — сказал Иоганн, указывая на удалявшегося Хасскарла. — Надо узнать в чем дело… Я напросился к нему сегодня на стакан виски.
— И хорошо сделал, Иоганн, — засмеялся Клаас. — Ты настоящий морской волк! Не можешь плавать посуху! За стаканом виски разговор пойдет куда глаже, не так ли?
— Точно так, господин помощник, но в данном случае у меня есть более серьезные причины, — задумчиво ответил Иоганн.
— Допустим, что ты прав. Но ты должен тогда объяснить мне, что это за причины, — сказал Клаас.
— Именно поэтому я и пришел к вам.
И Иоганн передал свой короткий разговор с Хасскарлом.
— С ним, по-видимому, что-то происходит. Надо ему помочь, — заключил он. — Я думаю, что было бы неплохо, если бы и вы к нему зашли.
Час спустя они втроем сидели в тесной каюте Хасскарла.
— Вот вы и покидаете нас, а так ничего нам и не сказали, — начал Клаас, подняв свой стакан и указывая на приготовленный багаж Хасскарла.
— Мы, должно быть, его чем-нибудь обидели, господин помощник, — добавил Иоганн, вынув изо рта трубку, и поднял стакан с виски.
Хасскарл беспомощно осмотрелся. Он понял, что ему не удастся скрыть правду от этих двух моряков, которых он считал своими лучшими друзьями на корабле, и потому, пересиливая чувство гордости, он с горечью передал им свой разговор с ван Потеном.
Они, не перебивая, внимательно выслушали его.
— И теперь вы упали духом и думаете, что на ван Потене свет клином сошелся? Я даже бы удивился, если бы все прошло так гладко и легко, как вы, очевидно, себе представляли! — И Иоганн ударил кулаком по столу.
— На Яве белый всегда найдет себе работу, — заметил Клаас. — Я понимаю ваше разочарование, но отчаиваться не стоит.
— Прежде всего, я не могу больше оставаться на этом корабле, — категорически заявил Карл. — Он составляет часть дома ван Потена, а для него я нежеланный гость.
Клаас и Иоганн переглянулись. Слова молодого человека звучали убедительно и возражать было трудно.
— Все же… У нас вы желанный гость и можете оставаться на корабле до самого его отплытия, — любезно предложил Клаас.
— Благодарю вас, благодарю за ваше внимание, но на корабле я остаться не могу, — ответил Хасскарл.
В тот же вечер, сердечно распрощавшись с матросами, Хасскарл покинул корабль. Клаас крепко его обнял и, преодолевая природную сдержанность, братски поцеловал в щеку.
Иоганн пошел проводить Хасскарла и отвел его в маленькую гостиницу для европейцев, которая ему была известна еще с прошлых поездок в Батавию.
Дорогой они все время молчали, но оба чувствовали, что в этот момент их связывает нечто более значительное и глубокое, чем случайная дружба, возникшая во время плавания по океану.
У старого матроса, имевшего возможность за время плавания узнать молодого натуралиста, зародилось теплое чувство к честному и трудолюбивому юноше. А добрый Иоганн вызывал у Хасскарла восхищение и искреннее уважение. Смелость этого простого матроса проявлялась не только в борьбе с морской стихией, но и в столкновениях с несправедливостью и жестокостью. Он бесстрашно восставал против любой неправды во всех ее проявлениях.
— Прощайте и время от времени вспоминайте старого матроса, — тихо произнес Иоганн, когда они подошли к дверям гостиницы.
Карл обнял Иоганна и всхлипнул на его плече, будто навсегда расставался с одним из самых близких своих друзей.
Матрос, ласково высвободившись из объятий, сунул что-то Карлу в карман и быстро удалился.
Карл с грустью посмотрел ему вслед, и глубокий вздох вырвался из его груди. С уходом доброго Иоганна уходило и несколько месяцев жизни, проведенных Карлом на клипере. На незнакомой ему и полной неожиданностей Яве его ждали новая жизнь и новая борьба.