Целебный яд
Шрифт:
Он тряхнул головой, словно стараясь освободиться от охватившей его меланхолии, и уверенно вошел в гостиницу.
Раздеваясь, Хасскарл обнаружил в своем кармане пенковую трубочку, с которой Иоганн раньше никогда не расставался.
Старый матрос подарил ему самое дорогое, что только у него было…
Узнав о существовании прусского консульства в Батавии, Карл решил туда сходить. Двери ему открыл молодой, одетый на полуевропейский лад яванец. Изящным жестом руки он попросил Карла следовать за ним и провел его к кабинету секретаря. Карл постучался и вошел. Перед ним за роскошным письменным столом сидел молодой человек в белом пиджаке.
Посетитель остановился в ожидании. Но вот секретарь не торопясь собрал лежавшие перед ним листы и поднял для приветствия голову. Что-то застряло у Карла в горле, и он непроизвольно проглотил слюну. Он увидел перед собою широкое лицо с крупным носом, толстые, слегка искривленные губы, красный шрам на левой щеке… и почти надвое рассеченное ухо…
Секретарь консульства взглянул на посетителя с серьезным видом, но мгновение спустя сбросил официальную маску учтивости, вскочил из-за стола и прогремел:
— Что вам, черт побери, здесь нужно?
Карл попытался изобразить на лице улыбку и тихо ответил:
— Я и сам не знаю, господин секретарь. Я ищу работу.
— Ах, вот как!.. Но… если позволите, я хотел бы знать подробности… Может быть, от них будет зависеть отношение к вам нашего консульства…
Франц Губерт указал рукою на диван, приглашая гостя сесть. Сам он плюхнулся на другой диван и предложил Карлу сигару.
— Как вам сказать… — начал Хасскарл. — Когда-то в Бонне, в одно из посещений ботанического сада, я познакомился с роттердамским негоциантом ван Снуттеном, которого вы, может быть, знаете. Этот человек обещал мне свое содействие для поездки сюда, чтобы я мог продолжать мою научную работу. Я поверил ему, принял его предложение, приехал и вот… теперь ищу работу. Мне совершенно ясно, что я обманут самым низким образом, но… я ничего сделать не могу…
Его замешательство прошло, и Карл уже гораздо спокойнее сообщил секретарю интересовавшие его подробности: все перипетии последнего периода его жизни. История с ван Снуттеном, плавание на клипере, встреча с ван Потеном — все это было изложено со строгой последовательностью.
Услышав имя ван Потена, Губерт вздрогнул. Пока Карл рассказывал, он мысленно перенесся в Бонн, в этот романтический университетский город, прошелся по залитому солнцем университетскому двору, побродил по улицам города, и в его памяти все отчетливее и отвырисовывался образ молодой девушки — там, в Бонне, и… рядом с нею — образ этого облаченного в смешные доспехи чудака, который осмелился принять его вызов. Этот чудак, называвшийся Карлом Хасскарлом, униженный и жалкий, сидел теперь перед ним и доверчиво просил о помощи.
— Да… — протянул Губерт. — Я вас понимаю. Но… не вижу, чем бы мы могли вам помочь…
Он сделал вид, что задумался. В его ушах стоял еще состоявшийся с неделю назад разговор с ван Потеном. Плантатор прогуливался по улице и, встретив его, между прочим упомянул о каком-то только что приехавшем из Роттердама немце, явившемся с рекомендательным письмом от его дяди и выразившем желание поселиться в его доме на целых два года. „Удивительный нахал, не правда ли? Уж не воображает ли он, что мой дом прибежище для разных бродяг и авантюристов? — сказал тогда ван Потен и весело рассмеялся. — Не так ли, Анита?“ А та с возмущением добавила: „Знаете ли господин Губерт, мы с ним вместе плыли на корабле и во время плавания он даже попытался настроить матросов против капитана или, точнее, против его помощника, Нила Куленса! Иначе говоря, он восстал против моего отца, а теперь явился с его рекомендацией!“ Губерт не обратил тогда внимания на рассказ о нахальном немце, но вот,
Желчная усмешка промелькнула на губах Губерта. Он приобрел уже известный опыт и научился скрывать свои чувства. Лицо его стало серьезным и задумчивым.
— Да… Трудно!.. — полуофициально сказал он. — Мне кажется, что вы отнеслись к этому предприятию довольно… как бы сказать… легкомысленно. Господин ван Потен — неограниченный хозяин своего имущества и своих желаний. Мы едва ли могли бы просить его о чем-либо, противном его воле. А у нас, представителей нашего государства, имеются особые задачи. В этом-то именно и заключается наша беспомощность. Но, чтобы наша встреча не была безрезультатной, я вам рекомендую еще раз побывать у минхерра ван Потена. Он, быть может, окажет вам внимание и вас примет. Среди местного населения он известен как чело век очень отзывчивым.
Секретарь прусского консульства встал и этим показал, что разговор окончен.
Карл поднялся, кивнул на прощание Губерту головой и, не подавая руки, вышел из кабинета. Секретарь многозначительно взглянул на него, но Карл не обернулся и этого взгляда не заметил.
Угасла последняя искра надежды.
— Извините! — машинально сказал Карл господину, с которым случайно столкнулся на улице.
— Прошу, прошу! — ответил тот по-немецки.
Карл остановился. Пожилой господин говорил на его родном языке. Оглянулся и он.
— Ну вот! Еще один соотечественник! — засмеялся незнакомец. — Мы оба говорим по-немецки, не так ли? — Он подошел к Карлу и протянул ему обе руки. — Доктор Фритце. А вас как зовут?
— Хасскарл. Карл Хасскарл.
Перед Карлом стоял хорошо одетый, немного располневший человек, с маленькой подстриженной бородкой и загорелым лицом. В руках у него была бамбуковая трость.
— Что вы здесь делаете так далеко от родины?
На Хасскарла смотрели ясные приветливые глаза.
— Извините, но… кроме вашего имени, я ничего о вас не знаю… — сдержанно ответил Карл.
Господин снова засмеялся, подхватил Карла под руку и увлек в тень раскидистого каштана.
— Вы, конечно, правы! — сказал он. — Я врач, начальник медицинской службы острова. Кроме своей профессии, очень люблю молодежь. Ну что же, вы все еще мне не доверяете?
— Я был по одному делу в консульстве, — сказал Карл, — но из этого ничего не вышло…
— Ну и хорошо! А вот сейчас по этому делу вы обратитесь на мне! — Довольный своей шуткой, доктор Фритце добродушно рассмеялся.
Он вынул записную книжку, что-то написал, вырвал листок и подал его Карлу.
— Вот вам мой адрес. Буду рад вас видеть завтра у себя дома. В это же время. Не забывайте, что точность — наша национальная гордость!
Доктор Фритце пожал Карлу руку и засеменил к зданию прусского консульства.
Все это произошло так быстро, что Карл даже не успел опомниться. Что это за человек, откуда он… почему позвал к себе в гости? А вдруг он такой же, как все эти Потены, Снуттены, Губерты?.. Или… или все же есть добрые люди на свете?..
Осенью 1837 года губернатором Голландской Индии был назначен ван Эркенс. Этому занимавшему высокие дипломатические посты человеку было лет под пятьдесят, когда он принял на себя руководство далекой нидерландской колонией. Королевский двор знал о тяжелом наследстве, оставленном его предшественником, и рассчитывал, что Эркенсу, благодаря его энергии и деловитости, удастся справиться с местными трудностями. Новый губернатор не только обладал высокоразвитым патриотическим чувством, но и любил доводить начатое дело до конца.