Цельняпушистая оболочка
Шрифт:
Выкурив сигарету в несколько затяжек и немного успокоившись, я принялся пристально разглядывать каждый камень, каждую веточку вокруг.
Ага! Вон и автомат лежит, весь покореженный, будто кто–то пожевал. А вот и вещмешок валяется. А вот и нога…
Не выдержав зрелища оторванной конечности, я отвернулся. Одно дело слушать истории от ветеранов, а другое — наблюдать вживую. Мурашки по коже, блин.
— Это… Он твой друг? — тихонько спросила Сивира.
Оторвав взгляд от земли, я увидел что она стоит передо мной с печальной
Я с трудом кивнул. Говорить не хотелось. Хотя какой он мне, нахрен, друг? Просто еще один сержант из бесконечного потока подчиненных. Хотя легче от этого не становилось.
Немного помявшись, она присела рядом со мной.
— Мне очень… Жаль. — банально, но, похоже, искренне посочувствовала она.
Да уж. Ей жаль. Да она хоть представляет себе…
Мои мысли оборвал хруст веток. Где–то в двадцати метрах от нас кто–то быстро передвигался.
Яростно зарычав, этот «кто–то», явно почуяв чужое присутствие, пошел в нашу, с Сивирой, сторону. Хруст веток усиливался с каждой секундой.
Ничего не говоря и даже не раздумывая, я вскочил на ноги, сорвал с плеча автомат, зарядил его и направил ствол в сторону шума.
Уверен, кто бы там ни был, именно он виновен в смерти моего бойца.
— Иди сюда, ебало утиное!!! — заорал я, готовясь к бою.
Из кустов навстречу мне выпрыгнуло что–то большое и ни разу не понятное.
— Ну нихуя себе! — воскликнул я.
Передо мной стояла длинная пятиметровая махина, отдаленно напоминающая сороконожку. У нее совсем не было башки, да и глаз, по–моему — тоже. Огромная пасть помещалась в верхней части длинного туловища, утыканного хреновой тучей мелких лапок. Толстое, как бревно, и длинное, как железнодорожный вагон, чудище предстало передо мной во всем своем угрожающем великолепии.
Чуть постояв, выбирая на кого из нас напасть, оно кинулось на меня с яростным шипением.
Я надавил спусковой крючок. Автомат, закашлявшись, отработал несколько патронов. Впрочем, «утиное рыло» совсем не смутилось, и пули со свистом отскочили от его тела. Только одна смогла пробить толстую кожу «сороконожки».
Бронированная что–ли!?
— Блять! — только и успел выдохнуть я, прежде чем на меня навалилась огромная туша этой твари.
Сивира в страхе поджала уши. Такой твари ей еще не доводилось видеть. Да что там видеть, она даже не разу не слышала о чем–то подобном. Все мечты о подвигах, воинской славе и долге мигом улетучились из миниатюрной головки фелисины.
Немного выждав, чудище кинулось на Лукина. Чужеземное оружие громко прогрохотало — от монстра, высекая искры, отскочило нечто очень быстрое.
Чудище навалилось на чужака. Тот вскрикнув, рухнул на землю и, упершись спиной о толстое дерево, изо всех сил пытался отпихнуть титаническую тушу ногами.
Сивира сидела на земле и не знала, что ей делать. Она, само–собой, сильно недолюбливала Лукина,
— Отсоси, блядина страшная!!! — проревел человек и направил свою железяку в сторону монстра.
Раздалась еще одна серия хлопков, и чудище, мгновенно отпрянув, истошно завизжало от боли. Из его тела струей хлестала вонючая бурая жидкость.
Лукин с трудом встал на ноги и вновь направил железку на врага.
Хлопки разделялись небольшой паузой, от толстой шкуры отрывались куски плоти, но она отказывалась подыхать, а только протяжно визжала, извиваясь, будто стараясь смахнуть с себя боль.
Сивиру что–то обожгло. Вскочив она заметила, что в неё попало. В младлея летели непонятные горячие штуки, которые вылетали из ребра железяки в момент, когда она стреляла.
Внезапно хлопки прекратились и лейтенант, ругаясь, стал судорожно выдергивать какую–то кривую продолговатую штуку из своего оружия.
Чудище, перестав извиваться, плюнуло в сторону Лукина длинной струей некоей бесцветной жидкости. Чужак, выронив железку, заорал, когда струя попала ему на руку.
Заорав от боли, я выронил автомат и попытался сбросить с себя китель. Эта херня в меня кислотой плюнула! Или ядом каким? Да какая нахер разница!
Жжет–то как. Эх, будь на мне старый «флоровский» бушлат — все было бы не так страшно. Он же может от семи — до десяти секунд выдерживать горящий напалм! Что ему какая–то кислота? Так, комарик укусил. Но это всё мечты, ёб их мать.
Не успел я, срывая пуговицы, скинуть китель, как тварь снова кинулась на меня. Черт, а автомат–то я выронил! Дотянуться бы до…
Мои размышления прервала Сивира. Она с лету врезалась всем своим весом в «сороконожку». Та, еле–еле покачнувшись, резко развернулась в сторону упавшей кошкодевки и угрожающе зашипела. Толку с атаки младлея было немного, но секунду она мне выиграла. И на том спасибо!
Выхватив пистолет, я направил его сторону твари и замялся. Блин, если её и автомат не берет, то от ПМ’а ей станет не сильно хуже!
Нужно стрелять в уязвимые места… Да только где они!? Этой «пизде» даже глаз, походу, не завезли!
А если в упор? В упор? Да в упор! Я ёбнутый, почему бы и не в упор…
Ох ёлки, что же я творю–то? — мрачно подумал я, подскакивая к твари.
Заметив меня, инопланетная хреновина с ужасающей скоростью развернулась обратно в мою сторону.
— Отсоси, сказал!!! — рыкнул я скорее от отчаяния, чем от злости.
Сунув пистолет едва ли не прямо в пасть этой хрени, я нажал на спуск.
Ну надо же, сработало! Тварь отскочила, извиваясь от еще одной порции увечий. Я снова и снова давил на крючок, но пистолет молчал.