Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь
Шрифт:
— Женшина должна быть доброй, теплой. А ты острая, как нож. Когда мягкой станешь?
— Когда подаришь волчий коготь! — фыркнула Деяна, отмечая, что говорит собеседник почти правильно. Не волнуется? Ну и ладно! Да и зачем она об этом думает? С чего это вдруг ей хотеть, чтобы он рядом с ней волновался?
Степняк сосредоточенно кивнул:
— Хорошо, — и ушел. Дея села на лавку, задумчиво смотря ему вслед. И что это значит? "Когда подаришь волчий коготь"; "Когда волчий коготь расцветет," — подобные выражения означали "никогда". У этого растения нет цветка, оно размножается
Во дворе вдруг заржали кони. Громко. Один — захрипел жалостливо, испуганно. Деяна, позабыв о собственных метаниях, бросила все и выбежала на улицу.
Гостей было немного: пять всадников и пять вьючных коней. Вот только даже в свете луны и большого фонаря, висящего над входом в дом, было видно, что люди эти — тижийцы. Дея не успела ни испугаться, ни решить, что делать — на крыльце уже показались Азарина и Барот. Степняк бросился к раненому коню, что-то злобно высказывая на своем грубом, тижийском языке. Дона Брит громко спросила:
— Кто такие? Зачем пожаловали, гости дорогие?
— Зовы таджа! — пренебрежительно отозвался один из людей. Одежда его хоть и выглядела тижийской (штаны да рубаха), но была украшена множеством узоров и камней, особенно выделялись украшениями длинные рукава. Обычно тижийцы носят рубахи без рукавов, но знатные вельможи часто подчеркивали свой статус и богатство именно наличием оных. Остальные были одеты проще, у троих рубахи доходили до середины бедра — охранники или слуги, у молодого мужчины с перекинутой через плечо сумкой — до колен.
— Я — тадж, — спокойно сообщила дона Брит. — Владелица этого дома. И выше меня нет никого на этом дворе. Так что хотят гости?
Гости некоторое время совещались, с неодобрением поглядывая на хозяйку. Потом молодой мужчина в яркой, но украшенной вышивкой лишь по подолу рубахе вышел вперед.
— Здравствуй, хозяйка. Великий Гарун Кариб, что сидит у самых ног Наивеличайшего Таджа Всех Степей, Таджа над таджами, изволил остановиться на ночлег на твоем дворе. Прикажи рабыне прибрать три лучшие комнаты, нагреть воды в купальню и нажарить свежего мяса.
— Мяса можем подать прямо сейчас, уважаемые. Вода и комнаты будут готовы в ближайшее время. Мы рады приветствовать друзей Господаря на своей земле. Только не забывайте, пожалуйста: в Серземелье рабов нет. Прошу в дом.
Азарина повела гостей внутрь, махнув Дее, чтобы та пока оставалась на улице. Следом за хозяйкой постоялого двора зашел бугай с кривой саблей у пояса, видимо, охранник, затем Гарун, затем переводчик и опять охранник. Пятый человек — слуга, суетился вокруг коней и переругивался с Баротом. Деяна немного осмелела и подошла ближе.
— Что случилось?
Барот выглядел очень злым. Он стоял рядом с тревожно ржущим конем и гладил его по спине. Конь подгибал одну ногу.
— Дуракы-хозаэва с ним слуцылыс! А, байра када! Ханы дорог гар! Гарун драг тодо!
Конь заржал, видимо, выражая свое согласие со всем сказанным.
— Ему больно? — уточнила Дея.
— Да. А он гнал исцо и исцо! А, Лихобор ханы гар!
В свете луны блеснула острым лезвием
— Это что? — испуганно потянулась к оружию Деяна.
— Нэ трож! — ее легонько шлепнули по пальцам. — Это мнэ. Прырэзат эго!
— Ты его убьешь???
— Нэт, конэшно! Отвэду к кузнэцу. Принэсы маз.
Дея хотела было на всякий случай забрать с собой страшную саблю — вдруг ее отсылают, чтобы сделать черное дело без визжащих девок по близости? — но посмотрела на взволнованное лицо Барота и передумала. Он не сделает коню плохо.
Когда Кагыр увел хромого коня со двора, Дея наткнулась на странный, оценивающий взгляд слуги-тижийца и поспешила ретироваться на кухню от греха подальше. Все-таки там спокойнее.
Азарина тут же дала ей задание: собрать то и то, вручить засидевшимся в обеденной скорняку и дубильщику корзинки с едой, взять плату и выпроводить их вон. Потом — быстро наверх, стелить три комнаты по левой стороне. Сама дона Брит крутилась между тижийцами, принося-унося еду, закуски, таз для омовения рук и т. д..
Дея быстро выполнила первое, второе, а Барота с конем все не было слышно. Вымыв третью комнату, она распахнула окно — и спальня проветриться, и самой можно послушать и посмотреть, что на улице творится. Темно, тени от ветра колыхаются, будоража воображение. Человек? Куст? Заржала лошадь. Азарина прошла к конюшне, что-то показывая двум тижийцам.
Заскрипели ступени.
Деяна быстро вышла из спальни. Не потому, что испугалась — в последнее время она перестала бояться степняков, но все-таки нехорошо, если ее застанут лодырничающей в гостевой комнате. По коридору степенно, как и положено важному человеку, шел тижийский вельможа в компании одного охранника.
— О, дэвка, нэсы аромат!
— Сейчас будут.
Деяна знала, что тижийцы любят запахи. Они курят траву — обычную и особенную, от которой мутится сознание и на основе которой серземельские доктора сделали препарат, помогающий тем, кому очень-очень больно. На ночь обязательно жгут пахучие цветы или особую, илуйскую жидкость, которой умеют придавать запах разных цветов. Окуривают одежду и ткани, правда духами у них пользуются только женщины — настоящий мужчина должен пахнуть потом и кровью! Так что Деяна приблизительно понимала, что надо делать: найти душистые сушеные травы, навести пахучий чай и, разведя огонь в специальной железной миске, сверху поставить напиток — чтобы он испарялся, насыщая воздух ароматом. А когда придет Барот… Скрипнула дверь, тижиец, словно демон, ответивший на призыв, появился на пороге.
— Надо бадью отнести наверх! — торопливо подсказала Деяна, шинкуя сушеные стебельки. — И теплую воду.
Мужчина молча кивнул.
— Как конь?
— Останэтса здес, навэрно. Если выкупым. Всо в порадкэ.
— Хорошо.
Девушка бросила в большую посудину травы, залила их кипятком. Барот подхватил деревянную бадью, еле пролезающую в дверь, поволок к обеденной. Деяна придержала тяжелую створку, пропуская мужчину вперед, но в обеденной его обогнала и поднялась на спальный этаж первой. Ей еще две комнаты ароматами "насыщать", а время стремится к полуночи.