Цена памяти
Шрифт:
Он сделал немало хорошего, но вместе с тем…
Драко Малфой убивал. Он признался ей, что убивал. Конечно, это было понятно и так, разве могли быть какие-то сомнения?
Но у Гермионы они были.
И теперь он развеял их.
В её голове было столько отрывков, которые, смешиваясь, давали странную, противоречивую картину. У Гермионы не было однозначного решения, и она была без понятия, чему довериться: чужому мнению, неопределённым фактам, своему разуму или сердцу.
Непростительные заклинания, которые Драко наверняка применял, и раскол
Она понимала лишь то, что не могла его судить. Именно поэтому Гермиона подготовила флаконы с воспоминаниями, не дожидаясь полной картины. Она сделает для него то, что может.
А судить будут другие.
***
Когда прямо посреди ночи ровно через пятьдесят часов после расставания Гермиона чувствует жжение галлеона, она вскакивает с постели и, торопливо собравшись, аппарирует в их новое место.
Это старый дом на окраине Лондона. Вокруг как минимум на несколько километров ничего волшебного, и Гермиона вдруг чувствует опасения из-за того, что защитные чары могут заметно фонить. Им не нужно лишнее внимание. Ни от чужих, ни от своих.
Пока что Гермиона никому не сказала, что теперь они с Малфоем используют это убежище.
За день до этого Орден Феникса совершил успешную атаку на поместье Мальсиберов. Гермиона успела проинструктировать всех по поводу защитных заклинаний, о которых ей рассказал Малфой. С каждым днём она чувствовала себя всё более некомфортно от того, что никто, кроме нескольких человек, не знал, кто поставляет им эту информацию. Она понимала, что с точки зрения безопасности это было единственным возможным вариантом, но после того, как она побывала в голове Драко, её стало преследовать предчувствие…
Предчувствие, что даже если с ней что-то случится — ей необходимо позаботиться о нём.
Защитить, обеспечить безопасность и будущее, которое она пообещала.
Но Гермиона не знает как.
В магловской обстановке Драко Малфой выглядит непривычно и чужеродно. Видимо, чувствует он себя тоже не самым естественным образом. Когда Гермиона появляется в гостиной, он сидит на краю дивана, сжав палочку и сосредоточенно уставившись в пространство.
— Драко, — робко приветствует она.
Он вскидывает голову, встречаясь с ней взглядом.
— Грейнджер.
Она поводит плечами, пытаясь избавиться от напряжения. Несколько секунд она молча глядит на него, но что-то, мелькнувшее в его глазах, сразу подсказывает, что Драко уловил её заминку и понял немой вопрос. Он колеблется, выражение его лица мгновение остаётся неопределённым, а после становится нарочито расслабленным.
Выпрямившись, он покачивает головой.
— Давай, не сдерживай себя.
— Что произошло? — тут же срывается с языка.
Он отвечает, не задумываясь ни секунды:
— Ничего.
Это слово короткое, элементарное и означает понятную вещь. Пустоту, отсутствие.
Но Гермиона, замерев,
— Ничего? — переспрашивает она; слоги перекатываются во рту, и голос звучит глухо.
— Ваше нападение оказалось очень своевременным… Меня отправили в срочном отряде к Мальсиберам.
Гермиона трижды моргает, осознавая услышанное, и вглядывается в лицо Драко. Круги под его глазами болезненно тёмные, и на щеке крошечная ссадина. Никто бы и не заметил, но, когда дело касается изучения Драко Малфоя, Гермиона особенно внимательна и дотошна.
Она обдумывает его слова и чувствует, как брови живут своей жизнью: подпрыгивают от изумления, которое внезапно пронзает её.
— То есть, — медленно говорит она, — тебя отправили на сражение, в котором ты мог умереть, но это хорошая новость, потому что…
Она не заканчивает, но Малфой явно понимает, что она хотела сказать.
— Да, Грейнджер. Суровые времена — суровые меры. И всё такое.
— Восхитительно, — бормочет Гермиона и наконец, шагнув к нему, опускается рядом. Драко разворачивается к ней корпусом, но не двигается с места и не касается её. — Тогда у меня есть…
— О, Мерлин, неужели вопрос?
— Замолкни, — огрызается она, но выходит почти весело. — Я не спрашивала в прошлый раз, но… Ты тогда сказал, что Лорд недоволен нашими успехами. Но… было ли что-то выдающееся в его поведении?
— Разве что выдающаяся ублюдочность.
— Малфой!
Он передёргивает плечами и задирает подбородок.
— Я знаю, о чём ты хочешь спросить. Я тоже подумал об этом, но не похоже, чтобы портрет был в одном из этих поместий. Думаю, если бы Лорд почувствовал настоящую угрозу — то был бы разъярён совсем в другом смысле. То, что было в прошлый раз, показалось бы детской шуткой.
— О, ещё одна хорошая новость: мы не приблизились к портрету, но зато Волдеморт не убил тебя стихийным выбросом магии?
— Эта твоя способность видеть хорошее во всём вокруг…
Гермиона вдруг смеётся и, вскинув руку, прикрывает рот, чувствуя себя безумной. Малфой фыркает.
Его взгляд проясняется, и Драко перекладывает палочку из одной руки в другую и попутно щёлкает костяшками. Гермиона прислоняется к спинке дивана, отдавшись волне облегчения от того, что Малфой в который раз смог пройти по канату между двумя небоскрёбами и не сорваться. И неважно, что он сам даже не поймёт эту аналогию.
— Хорошо. Тогда… всё вроде как удовлетворительно.
— Не знаю, Грейнджер, я бы поставил этой войне «Тролль».
Уголки её губ вновь слегка изгибаются, но Гермиона старается сосредоточиться и отмахивается от Малфоя.
— Мы планируем продолжить атаки на поместья. Я пока не знаю точного плана, но Кингсли думал про Руквудов, их поместье изолированно и выглядит как подходящая цель.
Малфой кивает.
— Это хороший вариант. Что насчёт Франции?
— Кингсли послал кого-то на перехват связного. Но никто не уверен, что это повлияет на расстановку сил.