Цена памяти
Шрифт:
— И тебе привет, Грейнджер. Как поживаешь? Чудесно выглядишь, кстати говоря. Хорошо спалось?
— Что она имела в виду?
Подняв руку, он почёсывает подбородок и с досадой на лице поджимает губы.
— Итак, — тянет он, — ты вспомнила Беллатрису и её угрозы, но не знаешь, зачем именно меня вызывали. Добавишь чуть больше деталей, чтобы мне было удобнее ориентироваться?
Гермиона наблюдает, как он разводит руками, и, сузив глаза, вздыхает.
Она вцепляется в факты, чтобы не поддаться эмоциям, и в очередной
— Беллатриса пришла в Паучий тупик, и я подслушала ваш разговор, а после этого перенесла нас в убежище Ордена. Там… мы с тобой поговорили.
Он фыркает — звук разлетается по крошечной камере. Гермиона слегка ёжится.
— И затем?
— Ты рассказал о нескольких завербованных Пожирателях, отдал мне контакты связного Лорда из Франции, упомянул, что часть студентов покинули Хогвартс. И мы снова обсудили операцию в поместье Мальсиберов, там было несколько особенностей в защитных заклинаниях, и…
— Да, да, Грейнджер. Хорошо, убедила — ты всё вспомнила. Но дальше ничего?
Она качает головой.
— Я… Нет. Ничего. И, честно говоря, я совершенно сбита с толку в этот раз, — полузадушенно бормочет Гермиона и, опираясь ладонями о столешницу, смотрит на Драко. Изучает. Пытается понять. — После твоей записки я перебрала в голове столько вариантов того, что могло произойти. Я понимала: время не сходится, всё пока не кончено, у нас впереди ещё месяц. Но ты сказал, что нас почти раскрыли, и мне казалось, что всё может быть совсем ужасно, и…
— Это не было ужасно, но и приятным тот день не назовёшь, — сухо перебивает Малфой.
— Да, но… Ничего не произошло.
— Тогда.
— А позже?
Она прикусывает щёку, смотря, как Малфой мрачнеет на глазах.
— А позже, Грейнджер, случилось много, но, как и всегда, мы будем двигаться постепенно, и…
— Мы обсуждали, что Лорд ждал от тебя… определённых поступков.
— Так.
— И, получается, — она сглатывает и подбирается всем телом, исподлобья глядя на Драко. — Получается, всё ведёт к этому?
Он опускает голову, и его рот странно изгибается. Малфой морщится, качает головой, будто надеясь, что неприятные ощущения слетят от этого движения.
— Хорошо. Я знал, что этого разговора не избежать, так что давай обсудим, что конкретно ты вспомнила, чтобы…
— Ты когда-то говорил про приоритеты, — перебивает Гермиона неожиданно даже для самой себя. Она наблюдает, как подозрение проскальзывает по лицу Драко, и он неестественно выпрямляется, понимая, к чему она ведёт.
Он ждёт традиционного вопроса.
— Ну. Допустим, говорил.
Она вздыхает и борется с собой, чтобы не отвести взгляд и не прикрыть лицо руками. Ей нужно прояснить несколько вещей. Проговорить их вслух, чтобы убедиться — Гермиона пока не уверена, в чём именно.
Она сжимает
— Когда-то в июле ты говорил, что мог бы убить за мать. Что это… вопрос приоритетов, — Гермиона переводит дыхание, прежде чем продолжить. Малфой не перебивает и не сводит с неё напряжённого взгляда. — Но потом ты сказал, что не хочешь убивать.
— Я… никогда не хотел.
Голос чуть не подводит его.
— То есть как обычно ты болтал много лишнего? — Это её жалкая попытка пошутить, но Малфой не ожесточается и не обижается, лишь приподнимает брови в некотором удивлении.
— Я запутался в тот момент, Грейнджер. Мне… Мне сложно это объяснить.
— Постарайся.
Возможно, это звучит жестоко. Драко морщится, и всё в груди Гермионы неприятно сдавливает.
— Говорить действительно проще, чем делать… — Он прикусывает губу и тут же выпускает, а затем кидает взгляд на свои скованные руки; поворачивает их, рассматривает оковы. И наконец говорит: — Я… я не хотел убивать, потому что не хотел лишать кого-то жизни и не хотел разрушать самого себя. Но некоторые… люди. Люди и обстоятельства могли быть важнее.
— Могли быть?
— Были.
Гермиона чувствует, как её горло сжимается с такой силой, что она с трудом вздыхает. Воздух неохотно наполняет лёгкие. Она прикрывает глаза. Всего на мгновение, просто чтобы собраться с мыслями и силами.
Мерлин, ей нужно так много сил, чтобы задать следующий вопрос.
— То есть в итоге ты убивал?
Она не хочет этого, но звучит почти утвердительно. Будто не сомневается в его ответе, хотя так страстно желает, чтобы он оказался другим.
На самом деле, в её голове Малфой так и не получил клеймо убийцы. Этот ярлык был там, но, казалось, его так же легко оторвать, как бирку на одежде.
Малфой был обвинён в убийстве Рона. Гарри сказал, что он мучал и убивал их друзей.
Но она… не видела этого. Не знала.
И было так легко всё это время обманывать себя, считая всё одной большой ошибкой, которую может исправить лишь Гермиона Грейнджер.
И эти воспоминания… В прошлом в те моменты, которые она вспомнила, Гермиона была совершенно растерянна, погребена под волной чувств и мыслей, затянута в схватку между совестью, разумом и сердцем.
У неё не было понимания тогда — как вообще она могла найти его сейчас?
Гермиона не знает.
Ей просто нужно время. И ответы.
Малфой не медлит, но отзывается так тихо, что приходится читать по губам, однако его ответ однозначный.
— Да.
Острое мучительное отчаяние колет её изнутри так сильно, что Гермиона, лишь на миг встретившись с Драко глазами, опускает взгляд. Она смотрит на столешницу, где их руки лежат так близко, почти соприкасаясь, и вздрагивает, не выдержав груза его признания.
Он молчит. Ничего не добавляет, ничего не объясняет.