Цена свободы

Оландер Бен

Толвин кивнул, слегка смягчаясь.

– Вы занимались разведением овец, не правда ли?

– Фермерством, - сухо поправил Блейр.

Толвин пожал плечами, показывая, что для него нет никакой разницы между этими двумя понятиями.

– Завидую вам.

– Как это?
– - осторожно спросил Блейр.

– На ферме все просто, - ответил адмирал, - здесь же все гораздо сложнее.

– Как это?
– - повторил Блейр, переключив все внимание на адмирала.

Толвин показал на почерневший остов, торчавший из борта "Ориона".

– Это, - сказал он, - все, что осталось от ангара

номер три. "Даркет" влетел туда и взорвался. Ангар был полон истребителей, полностью заправленных, вооруженных и готовых к взлету. Взрывы уничтожили ангар и вызвали пожар в вентиляционных системах до того, как компьютер успел их перекрыть. Опустошение прокатилось по станции. Четверть команды погибла. – Он посмотрел на Блейра.
– - И все это из-за единственного "Даркета".

– Я не понимаю, - ответил Блейр.

– Иногда, полковник, - проговорил Толвин, - от маленького огонька начинается огромный пожар.
– - Он сжал губы. -- Моя работа состоит в том, чтобы тушить такие огоньки до того, как они превратятся в пожары.
– - Адмирал перевел взгляд на иллюминатор.
– - Красавцы, не правда ли?

Блейр не сразу понял, что Толвин сменил тему и говорил о двух суперносителях-близнецах, висевших в космосе.

– Да, сэр, - сказал он, выбрав безопасный ответ.

Толвин улыбнулся.

– Это будущее нашей индустрии -- новейшие носители флота, "Везувий" и "Сент-Хеленс". Они будут носителями номер 70 и 71, когда сойдут со стапелей.
– - Он снова улыбнулся. -- Они -- лучшее и самое современное выражение тактической разработки и мысли.

Блейр перевел внимание на огромные корабли. Он видел выпуски новостей, сообщавшие о строительстве, но голографические пленки не могли дать представления о настоящем размере.

Носители выглядели по крайней мере вдвое длиннее "Конкордии", которая была одним из самых больших кораблей во Флоте, пока ее не уничтожили у Веспуса.

Ближайший корабль выглядел в основном завершенным. У него было две сигарообразных внешних взлетных палубы, параллельных центральной части и соединенных короткими прямоугольными пилонами. Палубы были хорошо сбалансированы; их очертания сливались с основной частью корпуса и придавали большому кораблю гладкий, смертоносный вид. Блейр, привыкший к коробкообразному, утилитарному виду земных кораблей, присвистнул от удивления.

Второй корабль, находившийся немного дальше, все еще строили. Блейр видел сияющие открытые "ребра" незаконченных взлетных палуб и обнаженный скелет вокруг носовой части. Сотни огоньков мерцали, словно светлячки, по сторонам корабля. Через несколько секунд он понял, что это вспышки сварочных аппаратов.

– Они похожи на килратские корабли, - сказал он.

– Мы использовали новейшие разработки килрати, - недовольно признал Толвин, - из-за этого корабли на первый взгляд выглядят как килратские. Мы позаимствовали некоторые идеи у тех суперносителей, которыми они атаковали Землю.

Блейр не ответил, увидев вспышку эмоций на лице Толвина. Безусловно, это было звездным часом Толвина, понял он. Бомба, принесенная килратским агентом, уничтожила Объединенное Командование, и Толвин стал командующим всех оборонительных сил Земли во время кризиса. Именно Толвин предупреждал

об опасности перемирия с килрати, которое дало котам время ввести в действие новые носители. Именно Толвин мастерски отступал с боями от границы до самой земной орбиты... именно Толвин спас человечество, когда все казалось потерянным. Блейр почувствовал симпатию к адмиралу. Если бы в этот победный момент Толвин пропал без вести или погиб, его бы навсегда запомнили как величайшего героя войны.

Блейр вспомнил, как, несмотря на все их разногласия, он с благоговением наблюдал за ним во время кампании; Толвин всегда был спокоен, уравновешен, он вдохновлял всех вокруг на подвиг, потому что подчиненные знали, что с ними лучший боевой командир всего флота. Если бы только он тогда ушел в отставку или получил бы повышение в качестве главы Объединенного Командования, он смог бы избежать последующих унижений. Блейр подумал, что именно тогда адмирал стал меняться. Он должен был войти в состав Объединенного Командования, но политики, многие из которых купились на перемирие килрати, очень скоро снова оказались в седле и объявили, что адмирал "слишком ценен в качестве боевого командира", чтобы получить повышение и уйти с действительной службы. Толвин оказался гусем, снесшим золотое яичко нежданной победы, но когда его позвали снова сделать это, онпотерпел неудачу. Эта неудача сейчас, должно быть, сильно терзала его.

– Конструкция кораблей, несмотря на все заимствования, полностью земная, полковник. Я возглавлял экспертную комиссию, разработавшую спецификации.

Блейр почувствовал, что Толвин словно прочитал его мысли; он отвернулся от проникающего взгляда.

– Каждый из них будет весить четверть миллиона тонн, нести команду из семи тысяч восьмисот человек и более четырехсот истребителей и служебных кораблей.

Блейр снова присвистнул. Носитель флота обычно нес единственное крыло, состоявшее примерно из сотни истребителей и бомбардировщиков.

– Я думал, это все пропаганда, - проговорил он.

– Да?
– - Толвин удивленно поднял брови.
– - Как это?

Блейр пожал плечами.

– Я не думал, что мы можем построить что-то настолько большое.
– - Он посмотрел на Толвина. Адмирал слегка наклонил голову, словно приглашая продолжить.

Блейр глубоко вдохнул.

– Килратские бомбы уничтожили большую часть северных индустриальных городов Земли. Они также разнесли и верфи на Луне.
– - Он повернул голову в сторону кораблей.
– - Это просто кажется невозможным -- построить такое без верфи и местных производств, особенно когда экономика в упадке. У нас даже были слухи о голоде и голодных бунтах.

Толвин нахмурился.

– Вы должны обращать больше внимания на настоящие новости. Мы достигли немалого прогресса в восстановлении инфраструктуры. -- Он постучал указательным пальцем по подбородку.
– - Все же, в чем-то вы правы.
– - Он решительно кивнул. -- Мы пригласим сюда какую-нибудь прессу, позволим им увидеть строительство из первых рук. Это ответит на вопросы о пропаганде. А также, возможно, позволит поднять моральное состояние людей.

Блейр хотел озвучить свои подозрения о том, что такой экстравагантный вид может произвести и прямо противоположный эффект на многих гражданских.