Ценнее власти
Шрифт:
И добавляет после короткой паузы:
– В этот раз.
– А мне нет. И я не буду врать Мару, что Стася провернула всё это одна.
– Так не ври, не договаривай. – Взяв меня за подбородок, он критически осматривает лицо со всех сторон.
– Чтобы в следующий раз ты довёл дело до конца? – фыркнув, я дёргаю подбородком, сбрасывая его пальцы. – По-твоему, я буду сидеть и ждать, пока ты добьёшь Марека и Главу? Совсем с катушек съехал?
– Дворжака, так и быть, оставлю в живых, – не спорит Чех
Поднявшись, он отряхивается, с сомнением смотрит на меня, а потом вдруг щёлкает выключателем, заливая всё бледным жёлтым светом.
– Бонус тебе для более плодотворных раздумий, – скалится он, а у меня драма.
Что же фонарь-то таким хилым оказался. Из всех повреждений у него останется едва ли пара шрамов, а это никак не тянет на достойную моральную компенсацию.
Чех идёт к двери.
Попробовать проскочить? Для этого нужны силы, которых у меня осталась капля. Сомневаюсь, что их хватит против цветущего оборотня, который всё это время словно на курорте провёл.
Кривясь от остаточной боли в ноге, я опираюсь на одно колено, примерно, как бегуны перед стартом. Чех то ли не видит, то ли не считает меня угрозой умному себе.
– Не боишься, что выйдешь за дверь, и тебя повяжут?
– Не смогут, – уже взявшись за ручку, оборачивается он. – Я стёр все свои следы из этого дела. На всякий случай. – Ключ поворачивается в скважине.
– Свои, но не Стаси, – понимающе усмехаюсь я.
– Я говорил, что ты умная? – насмешливо поднимает он бровь. – А что мне нравишься?
– Это тебя и убьёт, – не отводя взгляда.
Чех не отвечает, видимо, считая это выше своего достоинства. Поворачивается ко мне спиной, вряд ли принимая за угрозу хилую меня. И приоткрывает дверь.
Время останавливается.
Царапая пол отросшими когтями, чувствую, как скользит между пальцев песок, я отталкиваюсь.
Больная нога подводит, но силы всё же хватает, чтобы прыгнуть на пределе возможностей.
Чех оборачивается.
И я со всей своей инерцией напарываюсь на его локоть.
Противный хруст.
Полёт в обратную сторону. Головой прямо в покрытую свинцом стену.
И это точно конец. Ни одному вампиру не дано жить без половины черепа.
Разочарованный взгляд Чеха.
Удар.
И дверь, рывком открытая с той стороны.
Глава 41
Карточного салона нет, бабки-княгини нет, ничего нет.
Одно плотное серое марево вокруг. Вокруг меня?
Не знаю. Потому что тела тоже нет – ни рук, ни ног, ни головы я не чувствую. Это и есть смерть?
Нехудший вариант, далеко
Жаль, память не отбило, было бы совсем идеально. Потому что я всё ещё Ольга Щенкевич, недовампир, ясновидящая и истинная пара одного неверующего волка. И природной жажде деятельности быстро надоедает здесь болтаться.
Вот только какой выбор?
В ничто вдруг слышится знакомый смешок.
Кто здесь?
Но в ответ тишина. И насмешка. И укор.
«Всё-таки опоздала».
Да что происходит?
Но толком возмутиться я не успеваю. Меня затягивает в воронку, от круговорота которой сразу же начинает тошнить. И за мгновение до того, как содержимое несуществующего желудка планирует вырваться наружу, я открываю глаза.
Сипло и оглушительно громко вдыхаю, словно не в нечто болталась, а топилась на дне океана.
И, увы, всё-таки выворачиваюсь наружу.
– Скоро ты станешь рекордсменом по количеству смертей, – этот смешок идентичен тому, что я слышала в серой мути. Но ещё одна судорога мешает высказать Бенешу все претензии прямо сейчас. – Пей. Не кровь.
Губ касается стеклянный бок, и я делаю несколько жадных глотков. Выдыхаю. И откидываюсь на подушки, встречаясь взглядом с князем.
– Ты. Снова.
– Прости, что не дал тебе умереть, – весело пожимает плечами, сидящий на краю кровати, Бенеш. – Снова.
Оглянувшись, я не узнаю комнату, в которой нахожусь. Зато спящего в кресле оборотня узнала бы даже с закрытыми глазами.
– Что ты с ним сделал? – беспокойно киваю на Мара.
– Да брось, он просто спит. Должен же я был как-то тебя оживить без свидетелей. – Князь показательно поправляет моё одеяло. – А твой Дворжак не выходит отсюда последние сутки.
– Сутки?
– Ещё немного, и вытащить тебя не удалось бы даже мне, – качает головой князь. – Так что будь добра, не умирай больше.
И, поднявшись, он прямым ходом идёт к открытому окну.
– Подожди… стой! – Подняться нереально – тело не слушается, руки-ноги словно не мои, но я всё равно пытаюсь. К счастью, Бенеш останавливается и без геройств с моей стороны. – Объясни, что это, вообще, было?
Выразить, что конкретно меня интересует, не получается.
– А с этим, моя неслучившаяся княгиня, – он весело улыбается, – вы разберётесь и без меня.
Одно мгновение отделяет князя от побега, а Марека от бодрствования.
Последний, встретившись со мной взглядом, кажется, даже дышать перестаёт.
– Оля? – хриплым то ли ото сна, то ли от волнения голосом.
Метка то ли вконец оборвалась, то ли временно в отключке, поэтому, что именно чувствует Мар, я не знаю. И впервые об этом жалею.