Цепи его души
Шрифт:
Они с Эриком обменялись серьезными взглядами, которые могли значить примерно следующее: «Время поговорить у нас еще будет», а потом мы шагнули вслед за слугой. Почувствовала, что прибыл кто-то еще из гостей (потянуло холодом), но оборачиваться посчитала дурным тоном.
— Ты слышал, что он сказал? — прошептала я.
Эта новость перекрыла даже впечатления о моем позоре.
— Что именно? Что все гости уже прибыли?
— Про ее величество! — выдохнула.
— Шарлотта, — Эрик пристально на меня посмотрел, — не падай в обморок. Тогда мне точно придется носить тебя на руках.
— Я… Что?! Хватит надо мной
— Издеваться? Я даже не начинал! «У вас чудесные гобелены»!
Возмущенно вздохнула, но в этот момент перед нами распахнули очередные двери:
— Месье Пауль Орман и его невеста, мисс Шарлотта Руа.
Все взгляды устремились на нас, и я сглотнула. Что ни говори, а представление вышло необычным. Как принято появляться у нас в обществе? С братом, супругом, с отцом или с дедом, со всей семьей. Незамужняя женщина может появиться с женихом в общественном месте только в присутствии дуэньи, матери, того же брата или отца, а я…
— Граф и графиня де Ларне!
— В засаде он сидел, что ли, — процедил Эрик.
Прежде чем я успела обернуться и посмотреть, кого он так «рад» видеть, с нами уже поравнялась пара. Прежде чем успела осознать, кто передо мной, мужчина вскинул руку.
— Прошу внимания!
Голос его: сильный, низкий, глубокий, произвел тот же эффект, что и наше появление. С той лишь разницей, что после объявления нас с Эриком внизу зашептались, а сейчас все голоса стихли.
— По недоразумению или по недосмотру, моего брата представили его псевдонимом, который он выбрал, чтобы вести собственное дело. Не далее как несколько дней назад он принял титул отца, который ему возвратили за особые заслуги перед страной и короной. Встречайте: его светлость герцог де ла Мер и его будущая супруга.
На этом мой запас потрясений, очевидно, иссяк, потому что я только моргнула. По залу волной пронесся вздох, поглотивший еле слышное от Терезы:
— Не стой как вкопанный, Эрик.
— Ты что творишь, братец? — процедил он, когда мы двинулись к лестнице.
— Заткнись и иди.
Очаровательные у них… семейные отношения.
Украдкой взглянула на брата Эрика: высокий, волосы удивительного медового цвета, а глаза — им в тон — как кофе со сливками. Увы, отнюдь не теплые, во взгляде — опасность. Это я уловила, когда Анри (кажется, так, Эрик его называл), повернулся ко мне.
Сил чему-либо удивляться уже не осталось, поэтому когда лестница кончилась, и Тереза взяла меня под руку, я даже не подумала вырываться.
— Пойдем, Шарлотта. Я тебе все расскажу и покажу.
Расскажете? Да, мне определенно хочется знать, что здесь происходит.
Взглянула на Эрика, но он только кивнул:
— Иди, — и в одно мгновение свернул в другую сторону вслед за братом.
М-да.
Почему я начинаю думать, что «чинить колесо волшбой» — плохая примета?
— Значит, ты та самая Шарлотта, — графиня де Ларне окинула меня изучающим взглядом.
— Определенно, — я вернула такой же.
Похоже, моя смелость ей понравилась, потому что уголки тонких губ приподнялись:
— Тереза, — коротко представилась она.
— Я знаю.
Определенно, я сегодня в ударе.
— Вот как. Эрик обо мне рассказывал? — улыбка стала чуть глубже.
Ну как сказать. Я видела вас обнаженной и в цепях, на картинах, от которых волосы дыбом.
—
— Забавно.
Тереза была хороша собой. Действительно очень хороша, хотя классической красотой ее внешность отмечена не была. Резкие черты и высокий лоб, тонкие губы делали ее слишком жесткой для женщины. В платье алого цвета, с темными, как смоль волосами, уложенными в высокую прическу и открывающими длинную шею, она неизменно притягивала внимание. Только сейчас я заметила в ее волосах инеевую прядь, в точности такую же, как у Эрика.
— Наше знакомство вышло несколько необычным, — произнесла она. — Но я уверена, что Эрик потом вам все объяснит.
Да, Эрику многое придется мне объяснить. В частности, о том, почему он ничего не сказал про свой титул.
Герцог де ла Мер, с ума сойти…
Герцог де ла Мер?!
Я чуть не наступила на подол своего платья. Виконт Фейбер как-то говорил о нем, упоминал в разговоре с леди Ребеккой: Симон Эльгер, герцог де ла Мер, сильнейший маг, замешанный в заговоре против вэлейской короны или даже бывший ее идейным вдохновителем.
Всевидящий!
— Думала, что мне объясните вы.
— Я? — Тереза приподняла брови. — Я просто хотела с вами познакомиться. Поговорить с женщиной, ради которой Эрик снял маску.
Да, как-то не так я представляла свой первый выход в свет.
Хотя может быть, и так: на нас глазели. Нет, не так, как на ярмарке, когда Эрик делал мне предложение, а украдкой, из-под вееров. Мужчины — немногим более прямо, скрывая под свойственным этикету внимание любопытство, лишь считанные единицы смотрели спокойно или не смотрели вовсе. Людей здесь было море, и мы шли сквозь это разноцветное море, провожаемые взглядами и шепотками. Такими приглушенными, но я никогда не жаловалась на слух.
«Красивое платье, вы не находите?»
«Да, очень необычный фасон…»
На сыплющиеся на нас взгляды Тереза отвечала свысока, иногда слегка наклоняя голову, иногда просто игнорируя.
— Граф и графиня Уитмор! — объявили за нашими спинами.
У Терезы дернулась бровь, но она не обернулась, и я тоже не стала.
— Здесь можно будет отдохнуть, — Тереза шагнула влево, увлекая меня за собой. — Если устанете от танцев.
Бальную залу украшала огромная ель, а ее — многочисленные игрушки. Нити фонариков оплетали высокие потолки, стекали по тяжелым портьерам, занавешивающим высокие окна. Музыкантов усадили в просторную, празднично украшенную нишу: я заметила их, когда мы приблизились к стене со столами, накрытыми белоснежными скатертями. На них красовались крюшонницы с напитками, бесчисленные ряды бокалов поблескивали в свете люстр. Чуть поодаль стояли ряды стульев для желающих передохнуть, ниши с диванчиками уже были заняты дожидающимися первого танца.
— Бал будет продолжаться несколько часов, а после нас пригласят на праздничный ужин.
Она кивнула в сторону дальних дверей, и я замерла: чуть поодаль вместе с отцом стоял Ирвин. Он наверняка слышал, как нас объявили (акустика в зале построена таким образом, чтобы музыка и оглашение вновь прибывших были слышны отовсюду), но в нашу с Терезой сторону сейчас даже не смотрел. Он не ответил и на письмо с поздравлениями, которое я ему отправила, почему?
Впрочем, надолго задержаться на этой мысли не удалось, потому что сзади раздался негромкий, отдающий сталью голос: