Цепи его души
Шрифт:
— Но ты говорил…
— Я помню, что я говорил, Шарлотта.
Помнит?! Все это время я думала, что моя магия способна убить, все это время, когда сходила с ума от переживаний, когда мучилась от неизвестности, когда…
— Но как же то, что произошло?! Что это было?
— Это способность сродни моей. Ты тоже видишь смерть.
— Но ты… ты видишь ее, потому что ты…
Осеклась.
Внутри все мелко подрагивало, дрожь перетекала в пальцы и бежала по телу. Эрик молчал, но мне
Потому что я умирала. Я тоже умирала, как и он.
Вот теперь меня затрясло и затрясло по-настоящему. То, что я не помнила свою смерть, точнее, свою к ней близость, еще не значит, что этого не было.
Вскочила, комкая в руках салфетку.
— И ты только сейчас это говоришь?! Эрик, это не просто магия, это… моя жизнь. Ты должен был сказать об этом до того, как я подписала договор!
Глаза Эрика сверкнули сталью.
— Сказать тебе? Когда, Шарлотта? Я сам узнал об этом, когда ты сказала про ожившие розы. Сказать тебе, что ты умирала, когда ты и правда чуть не умерла?
Он поднялся вслед за мной, и мы оказались лицом к лицу.
— Я. Чуть. Не потерял тебя. Тогда.
Сейчас это был голос Ормана: надломленный, низкий, глухой. Не успела даже опомниться, как его ладонь легла мне на затылок, а губы прижались к моим. Раскрывая и выпивая мое дыхание, сжигая остатки сомнений. Сейчас я сама подалась к нему, отвечая на поцелуй. Прижимаясь и чувствуя, как резкими сильными ударами отзывается под ладонью его сердце. Он целовал меня так, словно в последний раз, и этот поцелуй ничем не напоминал все, что у нас было раньше.
Рваный.
Между вздохами, которых не хватало.
От этого поцелуя горели губы. От прикосновения его ладони, мягкого и в то же время уверенно-сильного, горела я вся. До той минуты, когда Эрик хрипло выдохнул и отстранился. Если так можно выразиться: несколько дюймов между нами, текущее по коже дыхание и пальцы, перебирающие мои волосы.
— Обещай, что больше не будешь умалчивать ни о чем, что касается меня, — попросила серьезно. — Особенно о моей магии. Пожалуйста.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Обещаю. А ты обещай, что не будешь заставлять меня ревновать, Шарлотта. Ты моя и только моя.
Взгляд его потемнел, но в груди почему-то стало тепло.
Так тепло, что никакой камин не нужен.
— Обещаю, — ответила в тон ему.
— Хочешь десерт?
— Разве что чаю, — ответила, глядя в эти плывущие глаза. — А ты?
— Он у меня уже был.
Несмотря на то, что надо бы уже отучиться от этой вредной привычки, я покраснела.
— О чем ты сейчас подумала, Шарлотта?
— О том, что… нам, наверное, пора в библиотеку?
Попыталась вывернуться из его
— Упрекаешь меня в том, что я слишком прямолинеен?
— О чем ты?
На сей раз мое сердце колотилось так, что я не слышала собственного дыхания.
— Об откровенности. И аппетитах.
Я покраснела еще сильнее.
— Похоже, учить тебя придется не только магии, Шарлотта. Но еще и открыто выражать свои чувства и желания. Говорить о том, что тебе нравится, и не прятать глаза.
«И ничего я не прячу», — подумала я, разглядывая что-то за его спиной.
— Посмотри на меня.
— Может быть, уже займемся магией? — поинтересовалась я, глядя на темную виньетку на стене.
— Займемся. Магией.
Почему его устами даже это звучит неприлично?
— Но не раньше, чем ты выполнишь мою просьбу.
Вздохнула и посмотрела на него.
— Так о чем ты подумала, Шарлотта?
— О поцелуе?
— Это вопрос?
— Эрик! — выдохнула я. — Спрашивать о таком неприлично!
— И думать тоже, но невероятно возбуждает, правда?
Я сейчас сгорю со стыда!
— Хорошо. Сегодня я тебя отпущу, — произнес он и даже почти разжал руки.
Сегодня?
— Но начиная с завтрашнего дня ты будешь говорить мне обо всех своих желаниях, не скрываясь и не таясь.
Еще чего!
— А если вздумаете краснеть и отмалчиваться, мисс Руа, будете получать дополнительные задания.
Что-о-о?!
Мои щеки заалели так, что никакие артефакты не нужны.
— Немедленно отпустите, месье Орман!
— Немедленно? — хмыкнул он.
Но все-таки отпустил.
— Если вы так стремитесь начать обучение, — я с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего, — я бы предпочла, чтобы мы перешли в библиотеку и к этому приступили. Наконец-то.
— Как пожелаешь.
По столовой пронесся порыв ветра, загасивший уставшие дрожать свечи. Ледяная вуаль тумана протянулась по утратившей последние искорки света комнате и растаяла без следа.
К счастью, в эту же минуту вспыхнули артефакты, указывая мне дорогу к дверям.
Мы прошли бесконечными коридорами, едва касаясь друг друга кончиками пальцев. Избежать этих прикосновений не удавалось, потому что стоило мне сдвинуться к стене, Эрик тут же приближался. Честно говоря, совсем не хотелось проверять, что будет, когда между мной и стеной кончатся последние дюймы.
Остановиться пришлось у высоких дверей, запертых между колоннами: этот… месье Орман замедлил шаг и указал на узорчатые тяжелые створки.
— Мы пришли, Шарлотта.
Его пальцы едва шевельнулись — и перед глазами полыхнула фиолетовая дымка. Охранное заклинание.