Цепи его души
Шрифт:
Как же сладко, как же горячо…
А-аах…
С ужасом напряглась, понимая, что выдохнула стон.
И не только. Кажется, даже упустила что-то, потому что следующая его фраза никак не была связана с предыдущей:
— … то, что способно навредить окружающим.
А потом все прекратилось.
Вместо пальцев по чувствительным складкам скользнул прохладный воздух, я услышала шорох оправляемых юбок и его голос:
— Поднимайся, Шарлотта.
Что… что-о-о?!
— Поднимайся, — повторил он в ответ на незаданный вопрос.
Кое-как
— Садись.
Холодный приказ.
— Продолжим занятия.
Садись?! Продолжим занятия?!
Меня так потряхивало, что дыхания не хватало. Я схватила первый попавшийся под руку том и со всей силы шмякнула им Эрика по голове.
То, что произошло, поняла только в тот момент, когда книга вырвалась из моих рук и свалилась на пол.
Между нами.
Перевела взгляд на лицо Эрика, который смотрел на меня. Смотрел очень пристально, и если до этого я собиралась спрятаться под стол, то сейчас нужно было бежать. Бежать, при том очень быстро, в сторону улицы.
Только я больше бежать не собиралась.
— Кто я тебе, кукла?! — выдохнула севшим голосом. — Игрушка, которую можно приласкать, а потом ударить побольнее?!
По сути, мне и бежать-то особо некуда, даже второй дом, где сейчас все мои вещи, принадлежит Тхай-Лао. А Тхай-Лао целиком и полностью на его стороне, в этом я сегодня убедилась. Воля Эрика для него закон, вот уж кто наверняка подчиняется по полной!
— Когда я соглашалась на обучение, — сжала кулаки. — Я доверилась тебе. Ты говоришь о доверии, но о каком доверии может идти речь, когда я не знаю, чего от тебя ждать?! Что тебе взбредет в голову в следующую минуту?
Дыхания не хватало, глаза немного жгло, но я все равно продолжала говорить:
— Нравится?! — прошептала, указывая на книгу. Прошептала, потому что боялась, что просто позорно разревусь. — Нравится неожиданно получить по голове, когда совсем этого не ожидаешь?!
Терять мне все равно было уже нечего: если за повышение голоса или забытую побрякушку полагается наказание, то после такого… Пусть даже я сделала это неосознанно, сейчас ни капельки об этом не жалела! Пусть внутри все сжималось, решительно шагнула к нему, оказавшись лицом к лицу. Пусть знает об этом.
Пусть знает, что я его не боюсь!
— Это все? — холодно поинтересовался он.
Так холодно, что меня даже внутри охватил озноб. Я поняла, что сейчас меня спеленают заклинанием, а потом продолжат начатое. И хорошо, если здесь, а не в ванной, с бамбуком.
Подавила желание отступить, глядя в свинцовую грозовую хмарь.
— Начнем с доверия, — жестко произнес Эрик. — Я доверил тебе камень, принадлежащий моей семье. Камень, которых в мире остались
Открыла было рот, чтобы возразить, но он не позволил.
— Дальше. Доверие — есть доверие, Шарлотта. Ты либо доверяешь, либо нет. Безо всяких условий. В противном случае это не доверие, а тонкий расчет на видимость благополучия, которую нам вбивают в голову с детства. Доверие — это возможность повернуться к человеку спиной, закрыть глаза и позволить ему делать все, что угодно. Зная, что он не причинит тебе вреда.
Пальцы Эрика легли на мой подбородок, не позволяя отвернуться.
— И последнее. Принимая правила, Шарлотта, нужно их соблюдать. Ты подписала договор, но постоянно пререкаешься, споришь, пытаешься защищаться. Та же ситуация с наказанием. Ты согласилась, когда сказала: «Да». Ты признала, что понимаешь и принимаешь мои условия.
— Тебе не приходило в голову, что это может быть мне неприятно? — сбросила его руку. — Что я не хочу чувствовать себя вещью, которую… которую используют!
Взгляд его потемнел до черноты.
До черноты, в которой отразилась я сама, взволнованная и бледная.
— Тебе было неприятно? — он жестко посмотрел на меня. — Я сделал тебе больно?
Больно? Нет, это не было больно. Даже тот шлепок отзывался румянцем на щеках и желанием продлить бессовестные ласки, но сейчас я бы ни за что себе в этом не призналась, а особенно — ему!
— Нет.
— Тогда в чем дело?
В чем?
— В том, что я не хочу, чтобы меня наказывали!
— Со мной иначе не получится, Шарлотта.
— Почему?!
— Потому что мне нравятся такие игры. Нравится, когда ты мне доверяешь. Себя.
Я или Камилла? Или это неважно?
К счастью, это всего лишь мысли.
Не более настойчивые, чем мысли о том, что…
«Он любит причинять женщинам боль».
Такие игры он сейчас подразумевает?
— А если они не нравятся мне, Эрик? Если меня это пугает?
Мне и правда не по себе. Настолько не по себе, что даже дрожь проходит по телу, но я ведь знала все заранее, правда?
— Значит, я просто поторопился.
— Просто поторопился?
— В этом нет ничего страшного. Остается один главный вопрос: доверия. Я больше не буду его задавать, Шарлотта. Тебе нужно решить самой.
Решить — что? Хочу ли я повторять за ним магическую теорию, пока он меня ласкает? Сгорать от желания, когда отталкивает за миг до накатывающего волнами наслаждения и приказывает садиться? Или это только начало? Определенно, это только начало.