Цепи любви

Бакли Эмеральд

Джессика все еще не оправилась от изумления. Что бы она ни думала о Грее Харди, ей никогда бы и в голову не пришло, что он может позволить своему сыну, причем сыну, которого он считал в основном лишь обузой, повлиять на его собственное мнение.

– Но вы… я же вам не нравлюсь.

Джессика закусила губу, недоумевая, куда подевался ее здравый смысл. Надо же ляпнуть такое! Есть вещи, о которых не говорят вслух, сердито думала она.

Губы Грея Харди сжались в суровую складку: похоже, он и сам об этом задумывался.

– Вы

и не обязаны мне нравиться, – мрачно сказал он. – Так же, как и я вам. Я пытаюсь поставить на первое место интересы Фредерика. Разве вы не этого от меня требовали, Джессика?

Это была скорее слабая насмешка, чем признание, что он неправильно обращался с сыном.

– Но я… я педагог, я не училась на няню, – слабо возразила она.

– Если верить слухам, вы из тех учителей, которые тратят больше времени на решение личных проблем учеников, чем на обучение. Мощный материнский инстинкт – это такая вещь, которой нельзя научить или научиться, Джессика, он дается от природы.

«Мощный материнский инстинкт». Почему-то от этих слов у Джессики подкатил к горлу ком.

– Но я не уверена, могу ли я взять на себя такие обязательства. К тому же позволить Фредерику привыкнуть ко мне, стать зависимым от меня было бы несправедливо…

– Я не прошу вас остаться с ним навсегда, – нетерпеливо перебил Грей Харди. – Это было бы нецелесообразно как для вас, так и для него, да и невозможно, но я не могу отрицать, что сейчас он очень раним. Похоже, он по каким-то причинам привязался к вам. Джессика, он мой сын, и вполне естественно, что я желаю ему добра, надеюсь, что со временем он забудет…

– Что потерял мать и бабушку? – подсказала Джессика. – Нет, так нельзя. Нужно, чтобы он мог о них вспоминать, говорить о них. А как он может говорить о них с вами, если вы совершенно недвусмысленно выразили свое отношение к его матери? – Джессика замолчала, уже сожалея, что наговорила лишнего.

– Я начинаю понимать, почему из вас не получилось учителя, – безжалостно заметил Грей Харди.

Джессике пришлось отвернуться, чтобы он не заметил слез на ее глазах. Побуждаемая скорее ущемленной гордостью, чем иными соображениями, она с жаром возразила:

– В эрзац-матери я тоже не гожусь и, если вы хотите для Фредерика именно этого, советую прибегнуть к традиционному способу.

– То есть снова жениться? – Глаза его стали колючими, как осколки льда, лицо ожесточилось. – Давайте лучше не будем углубляться в дебри эмоций и вернемся к реальности, – сурово сказал он. – Я ни на минуту не предполагал, что вы замените моему сыну мать. Я всего лишь пытался узнать, не заинтересует ли вас работа у меня в качестве няни Фредерика. И, если она все-таки вас заинтересует, предупреждаю сразу, я намерен потребовать от вас письменного обязательства проработать на этом месте не менее двенадцати месяцев.

Джессика хотела отказаться, возразить, что они настолько явно не ладят

друг с другом, что ни о какой работе не может быть и речи. К тому же она не забыла еще об одной опасности: собственной реакции на Грея Харди.

– Если вы возьметесь за эту работу, я готов предоставить вам полную свободу в воспитании Фредерика.

– И умыть руки?

Взгляд, который он на нее бросил, только усилил сомнения Джессики. Нет, как бы ей ни нравился Фредерик, как бы ей ни хотелось помочь мальчику, она не сможет работать на его отца. Но Грей Харди не дал ей возможности высказаться:

– Не давайте мне ответ прямо сейчас, я загляну к вам завтра, и вы сообщите о своем решении. Не сомневаюсь, что вам захочется обсудить мое предложение с кузиной и ее мужем.

Его тон почему-то подействовал Джессике на нервы.

– С какой стати я должна его обсуждать?! – воинственно воскликнула она. – Я достаточно взрослая, чтобы принять решение о собственном будущем.

– Не сомневаюсь, но, когда предстоят серьезные перемены, большинство из нас предпочитает выслушать мнение близких.

Переваривая это негромкое замечание, Джессика подумала, что уж он-то вряд ли когда-либо прислушивался к чужому мнению, но внутренний голос тут же напомнил ей, что мнение сына он все же учел.

Грей Харди уже направился к двери. Если Джессика собиралась сказать, что уже все решила и не будет на него работать, то следовало поторопиться, через несколько мгновений будет поздно… Но Джессика, даже зная, что у них ничего не выйдет, промолчала, и Грей Харди ушел с уверенностью, что она обдумает его предложение о работе. Она стояла у окна и смотрела вслед его автомобилю, когда в гостиную вошла Долли.

– Ну как? – нетерпеливо спросила сестра.

Джессика с трудом оторвала взгляд от машины.

– Ах это… Ничего существенного. Грей Харди хочет, чтобы я следила за Фредериком, но при этом настаивает, чтобы я подписала контракт на год.

– Что?! Он предложил тебе работу?! – Долли просияла. – Но это же чудесно! Мне ужасно не хочется, чтобы ты уезжала! Я так рада, что ты живешь с нами, особенно учитывая что Джошуа то и дело уезжает в командировки. Честное слово, Джессика, это просто здорово!

– Я еще не дала согласие, – перебила сестру Джессика, – мистер Харди вернется за моим ответом завтра, но я…

– Какие могут быть сомнения?! Разумеется, ты должна согласиться! Ну и что, что контракт на год? Это даст тебе прекрасную возможность передохнуть и подумать, чем заняться дальше.

– Я все еще числюсь в школе, – быстро напомнила Джессика.

Ей вдруг стало казаться, что ее уносит течением, с которым она не в силах бороться. Похоже, только она одна понимает, что не может работать на Грея Харди и чем ей грозит работа у него. Впрочем, Долли же не могла знать, а Джессика не собиралась объяснять, какие неожиданные и опасные чувства пробуждает в ней этот человек.