Чарльз из чайничка
Шрифт:
— У тебя такой взгляд, будто шоколадку отобрали.
Эрик чувствовал себя униженным гораздо больше, чем испуганным за свою судьбу. Он освободится, достаточно только подгадать момент и заострившимся гвоздем из стула перетереть веревки. Но его гордость втоптали в грязь самым подлым образом.
— Все вы, мужики, одинаковые. Стоит потрясти вырезом декольте и можно вертеть вами, как вздумается. Так вот знай, дружок, ты у меня такой не первый. Риккардо, мой телохранитель, выследил тебя в первый же день. Федеральная полиция уже едет сюда. Ну, а мне просто интересно:
Николь перестала казаться Эрику хоть сколько-то привлекательной, стоило ей скинуть свою обманчивую личину. Хотя ее смелость и дерзость несомненно вызывали уважение.
Был смысл переходить к плану «Б», пока сюда не нагрянула кавалерия.
— Понятия не имею, о чем ты. Твои деньги — не моя цель, — и прежде, чем она успела вставить что-то едкое, он продолжил: — Я ищу Клауса Шмидта. Ты общалась с ним несколько недель назад. Что он от тебя хотел?
Николь задумчиво пожевала губу, всматриваясь в лицо Эрика, легонько стегая свое собственное бедро хлыстом.
— С какой стати мне отвечать на твои вопросы? Не знаю, что там у вас за дела со Шмидтом, но этот змей хотя бы имел смелость говорить со мной прямо, а не пытаться использовать втихую. Знаешь ли, никому не нравится быть использованным, да еще и так подло, через постель. Ты отвратителен! — она ударила его еще раз, наверняка оставив красный след на бедре.
— А ты горячая, детка. Не стоит удивляться, что мужчинам от тебя нужно лишь одно, — Эрик оскалился, продолжая методично подтачивать веревку, стягивающую руки. — Но не возомни о себе слишком много. Шмидт — ублюдочный сукин сын, и если скажешь, где он, окажешь мне и миру большую услугу.
Николь закатила глаза и, встав со стула напротив Эрика, прошла к комоду, на котором стояла тарелка с фруктами.
— Куда делся мой чертов виноград? — она пробормотала это себе под нос, но Леншерр все равно услышал.
«Гребаный Чарльз, если ты здесь, сейчас же покажись или я просто прикончу тебя!»
— Освободись сначала, горе-любовничек, а потом уже угрожай! — Чарльз появился из воздуха. — Ох, чайник мой заварничек, вот это представление! Да она из тебя чуть всю подноготную не вытащила. Разве что паспорт ей не показал и ключи от машины не отдал! — Чарльз закинул в рот виноградину.
Он сидел на комоде перед зеркалом, оставаясь невидимым для стоящей рядом Николь, и даже его постукивание пяткой по ручке выдвижной полки не производили на женщину впечатления. У него снова выросли уши и хвост, подергивающиеся от восторга. И вообще, Эрик мог поклясться, джинн практически искрил от радостного возбуждения.
— Ублюдок. Я тебе уши оторву, когда выберемся.
— Что? — Николь, отвлекшаяся на происходящее за окном, потянулась к халату. — Ты о чем, сладкий? Думаешь, сможешь быстро выбраться из тюрьмы? За мошенничество дают большой срок нынче…
— Я не мошенник! — Эрик подергал руками, проверяя веревку на прочность. Та почти поддалась.
Мысленно он посылал джинну проклятья. Ох, не зря Эрик весь день чуял, что тут что-то не чисто.
Джинн закатил глаза, отбрасывая веточку из-под винограда, и подлетел к Эрику вплотную.
— У тебя болтливый язык, а я виноват? Друг мой, да я спас эту операцию! И еще не поздно попросить меня об услуге, — Чарльз кивнул в сторону веревки, которой были связаны лодыжки Эрика.
«У меня и самого все под контролем!»
Больше всего злило то, что Эрик понимал: проклятый дух был прав! В попытке соблазнить Николь он увлекся, расслабился и сам попал на крючок. Она ненавязчиво расспрашивала его о прошлом, откуда, куда, чем занят. Безобидные вопросы, которые могли бы послужить уликами против него.
— Знаешь, Риккардо предлагал отправить федеральных полицейских по твоему следу, чтобы они перерыли твой номер в отеле и просто нашли у тебя фальшивые деньги и документы. Но быть вице-президентом так скучно, ты не поверишь. Я решила помочь правосудию, тем более, что это не первое мое дело, так сказать, — Николь самодовольно улыбнулась, завязывая шелковый халатик.
Со двора послышался шум паркующейся машины, и, по ощущениям Эрика, двое людей с оружием и рациями двинулись к входной двери.
Вот проклятье! Он не только не узнал ничего про Шмидта, но еще и попался в какую-то дурацкую ловушку на живца. И пусть Эрика приняли за другого, мошенника-афериста с фальшивыми деньгами, у него было достаточно грехов в прошлом, чтобы они так некстати всплыли при аресте. Навряд ли он отделается длительным заключением, каким бы благим делом не занимался, убивая ублюдочных нацистов.
Веревку на ногах можно было разрезать одним движением заостренной полоски металла. Но Николь от близорукости не страдала, и если бы она заметила его силу, то по душу Эрика пришли бы не только Женевские полицейские…
Он перевел взгляд на Чарльза, все еще парящего рядом и предлагающего помощь.
— Он там, проходите…
— Госпожа Майер, как обычно…
— Брось, Оберли. Пошли быстрей, у нас дел полно…
Полицейские были уже в прихожей.
Николь и Эрик смотрели друг на друга, оба с упрямо поджатыми губами и горящими глазами. Только в глазах женщины мелькала надменная радость победителя, а в глазах мужчины — злое упрямство не желающего сдаваться человека.
Эрик кое-как разлепил губы, не отрываясь взглядом от бизнес-леди, оказавшейся с сюрпризом.
— Мое желание: сотри госпоже Майер воспоминания обо мне.
— С кем ты говоришь, Макс? У тебя с головой не в порядке? — Николь нахмурилась, только психопатов ей тут не хватало.
— Эй-эй, я не могу стереть ей память, да еще и так выборочно! Я же объяснял на счет силы… — хвост Чарльза нервно задергался, а веселость пропала с лица.
— А что ты тогда можешь? Заблокируй дверь!
— Боже, все очевидно очень-очень плохо, — женщина поджала губы, отворачиваясь к зеркалу, и вдруг поперхнулась вином, которое успела пригубить.