Чародей с гитарой. Том 2

Фостер Алан Дин

— Дьявол, куда нас занесло, приятель?

Джон-Том посмотрел вдоль берега.

— Я полагаю, к югу от того места, где мы бежали от пиратов. Разумеется, нас могло занести и на край света, но мне кажется, что мы просто переместились туда, куда довез нас грузовик. Ну и, опять же, другое время суток. Ночью сверимся по звездам.

— Насчет остальных пиратов я бы не тревожился. — Перестраховщик отшвырнул пустую раковину в сторону. — Они будут мчать без передышки до самого корабля, уж будьте покойны! Хотя теперь, по-моему, это

неважно — мозгами экипажа был Камалк, а мускулами — Сашим. Без этой парочки остальные будут совсем сбиты с толку.

— Тада самое время передохнуть.

Мадж сорвал с себя шорты и жилет. Виджи не отставала, швыряя в него туфлями и загоняя в воду. Джон-Том наблюдал, как они выписывают кренделя, будто пара мохнатых дельфинов. Замысловато изогнувшись, что не под силу ни одному человеку, Мадж перевернулся на спину и крикнул в сторону берега:

— Залезай, приятель! Водичка тепленькая. Лучше б даже посвежей, но и такая сгодится.

Джон-Том замялся. Они с Маджем уже купались голышом, но Виджи ведет себя почти по-человечески. Перестраховщик, трусцой спешивший к воде, оглянулся.

— Я понял! Вы, люди, такие стыдливые потому, что на вас мало шерсти.

И енот нырнул в тихую воду лагуны.

Джон-Том мысленно чертыхнулся и мгновенно разделся. Тепловатая вода освежила его, смывая пот и грязь последних дней, стирая память о пиратах и дикарях, снимая напряжение от поездки.

— Да ему же и утонуть недолго! — заметила Виджи, следя за неуклюжими попытками Джон-Тома подражать ловкости выдр.

— Ни в коем разе, милашка, — поворачиваясь на спину и подставляя живот солнечным лучам, возразил Мадж. — Для человека он справляется будь здоров, разве что руки-ноги у него не из того места растут.

Они проплескались в лагуне весь день. Пальмовый лес изобиловал тропическими фруктами, а когда путникам захотелось чего-нибудь более существенного, выдры за несколько минут набрали груду съедобных моллюсков. Одна, особенно вкусная в жареном виде, разновидность, которую Мадж называл расколками, была представлена в таком количестве, что грозила испортить Джон-Тому талию. Расколки были плоскими снизу, а сверху их раковины покрывало множество синих шипов. Если раковину разрезать и отполировать, вышло бы отличное украшение; это вернуло мысли Джон-Тома к Талее и далекому дому, навеяв грусть. Выдры поняли его тоску и не стали ничего говорить.

Был вечер. Друзья сидели вокруг костра, разведенного Перестраховщиком на песке. Над головой сияли знакомые созвездия, подтверждая, что друзья Джон-Тома вернулись в родной мир, только к югу от пещеры. Юноша попробовал снова спеть песню чужбины, но безрезультатно. Клотагорб неоднократно предупреждал его, что столь специфические заклинания могут сработать только один-единственный раз; таким способом домой не попадешь.

Ветви ближних пальм были увешаны свежевыстиранной одеждой.

— Да что тебя грызет, парень? — наконец не выдержал Мадж. —

Думаешь о своей любимой?

Он обнял Виджи, и они вместе уставились на человека.

— Жаль, что ее здесь нет.

— Дьявол, да ей лучше в добром старом Колоколесье! Клотагорб за ней приглядит. Жаль, что нас там нет! Ей-то ничего дурного не грозит.

— Я не к тому, что ей может что-то грозить. Я только гадаю, сможем ли мы вновь отыскать эту пещеру.

— А почему бы и нет, не пойму? Можа, придется чуток порыскать, но мы непременно найдем бухту, где наши веселые морячки бросали якорь, а оттуда двинемся на юг. А чего?

— Если это постоянные ворота между нашими мирами — а я убежден, что это так, — то я могу попасть домой, когда хочу.

Мадж палкой поворошил угли костра — на них пекся фрукт, по виду напоминающий плод хлебного дерева, а по вкусу — засахаренный мандарин.

— Ежели так, то чего ж нам пилить до этой самой Засады Сытого Кита?

— Разыскивая пещеру, мы рискуем снова напороться на неприятности, — пожал плечами Джон-Том. — На этот случай лучше иметь при себе целую дуару. Кроме того, мне любопытно знать, можно ли творить чудеса в моем мире, или хотя бы великую музыку. Но больше всего меня заботит Талея. Я люблю ее и...

— Уволь меня от слезливых излияний, — загородился ладонью Мадж.

— А, чтоб тебя! — Виджи заехала ему локтем по ребрам и улыбнулась юноше. — Валяй, я люблю слезливые излияния.

— Я просто не представляю жизни без нее.

— Это хорошо. Продолжай, — подзадорила она с выражением удовольствия на физиономии.

— Уж и не знаю, как быть.

— По-моему, никаких проблем. — Перестраховщик поворошил костер. — Ты идешь, чинишь свой инструмент, потом идем назад, берем твою разлюбезную, и в конце вы оба идете через переход в твой мир.

— Все не так-то просто, Перестраховщик, это меня и терзает. Талея не знает никаких других миров, кроме этого. Вспомните, как вы отреагировали на мой! А ведь мы очутились в одном из самых его простых уголков, где легче всего сориентироваться. А где-нибудь в Лос-Анджелесе вы бы просто свихнулись. Не знаю, сумеет ли Талея пройти через это.

— Не стоит недооценивать ее, приятель. Эта рыжая очень крепкая. По-моему, она справится.

— Рад, что ты так думаешь, Мадж, потому что без нее я не вернусь.

— Верняк! — Выдр вскочил, потащив Виджи за собой. — Теперь, када все улажено, милашка, хочу тебе кой-что показать.

— Мадж, я это уже видела.

— Такого — еще нет!

И они вдвоем устремились в кусты.

Джон-Том любовался притихшей лагуной. Но внезапно тишина разлетелась вдребезги, прорезанная воплем боли и удивления. Они с Перестраховщиком молча схватились за оружие и помчались к выдрам.

— Что случилось? — едва не наткнувшись на Виджи, выдохнул Джон-Том.

Ответил Мадж, скакавший на одной ноге, держась обеими лапами за другую: