Чародей с гитарой. Том 2

Фостер Алан Дин

— Напоролся на это дерьмо, но уже все прошло. Да, прошло.

Джон-Том опустил глаза на землю: предмет, о который в полумраке споткнулся Мадж, оказался синим дюралевым чемоданчиком. Второй такой же, полузасыпанный песком, виднелся рядом.

— Мы не заметили их прежде, потому что они приземлились в кустах, — заметила Виджи. — Должно быть, лежали совсем близко и попали под заклинание, Джон-Том.

— Один из них стоял прямо у моих ног, когда я запел в грузовике.

Он хотел поднять чемоданчик, но Мадж,

опередивший его, уже возился с замками.

Сотня фунтов кокаина, расфасованного в пакеты, по-прежнему лежала там. Выдр пустился отплясывать вокруг чемоданчиков веселую сарабанду.

— Мадж, мы не можем оставить эту дрянь себе.

Застывший с поднятой ногой Мадж недоумевающе заморгал блестевшими в лунном свете глазами.

— Не можем? Дьявол, что за речи — не можем оставить? Хочешь оттащить их обратно через пещеру и вручить этим придуркам, которые хотели нас продать в рабство, а тебя и вовсе укокошить?

— Нет, конечно, но оставить их себе мы не можем. Это чертовски опасно.

— О други мои! — взвыл выдр. — Тока не надо заливать старине Маджу про этику. Тока не сейчас! — Он подхватил набитый белым порошком пакет. — Да ты знаешь, на скока тянет вот это зелье? В каком-нибудь Поластринду или Снаркене за щепотку нос отдадут, так сказать. Да нам с Виджи, нам не придется работать до самой смерти.

Джон-Том был непреклонен.

— Не для того я в битвах прокладывал себе дорогу в этом мире и учился чаропению, чтобы пасть до сбыта наркотиков.

— Чудненько! Тада позволь пасть мне. Да я лучший падатель из всех, кого ты видал. Да и потом, не одному тебе решать. Это не твое царство, а ты не клепаный император.

— Знаю.

— У остальных стока же прав на эту добычу, скока у тебя. Мы чертовски намаялись, чтоб это заслужить, верняк!

— Мадж, вопрос не в том, сколько у кого прав. Важнее, что правильно, а что — нет. Обитатели этого мира не привыкли к таким мощным наркотикам.

— Кусачая роса есть кусачая роса, в каком мире ее ни возьми, — фыркнул выдр.

— Мадж, это опасное зелье. Я не хочу быть причастным к его распространению ни в малейшей степени.

— Нет проблем, кореш! Я сам о нем позабочусь.

— Мадж, Джон-Том прав.

— В каком это смысле он прав, милашка?! — Мадж, подскочив на месте, уставился на подругу. — По-моему, он не был прав с той самой поры, как выбрался из материного лона, и с каждым днем становится все неправее.

— Если он говорит, что это опасно, — Виджи указала на чемоданчики, — то я настроена с ним согласиться. В конце концов, это пришло из его мира, а не из нашего.

— Но, милашка, — взмолился Мадж, — разве ты не понимаешь, что это может для нас значить?

— Думаю, что да, понимаю. Мадж, я веду совсем не такую жизнь, как ты. — Она виновато поглядела на Джон-Тома. — Не все выдры такие неисправимые гедонисты,

как мой разлюбезный Мадж. Кое-кому из нас ведомы высокие стремления и подобие морали. — Выдра в упор взглянула на своего милого. — Знаешь, что мы сделаем с этой иноземной отравой, сахарный мой?

Мадж отвернулся, скрывая муку.

— Не говори так, милашка, пожалуйста, не говори! Можа, оставим один пакетик?

Она покачала головой.

— Ну, полпакетика!

— Извини, Мадж. Я хочу начать нашу совместную жизнь на более высоком уровне.

— Чудненько. Ну, давай пару разочков нюхнем и...

Виджи схватила в каждую лапу по чемодану и, не в силах поднять их, поволокла по песку. Джон-Том с восторгом поспешил за ней к лагуне. Мадж ковылял рядом, то протестующе размахивая лапами, то заламывая их в мольбе.

— Не делай этого, Виджи! Ежели любишь меня, не делай!

— Я люблю тебя, Мадж, а ты, если хочешь доказать свою любовь, помоги мне.

— И не проси! Мешать не буду, хотя, клянусь всеми подземными силами, роющими тоннели, следовало бы! Но не буду. Тока не проси помочь.

— Вздор, нечего поднимать такой переполох. Вот. — Виджи опустила один чемодан. — Ты можешь сделать это, я знаю. Я знаю, сколько добра в твоей душе.

— Сейчас там сплошная рана.

— Я опорожню этот, а ты тот.

Джон-Том и Перестраховщик с берега следили, как выдры бок о бок побрели по мелкой лагуне. Над водой разнесся жуткий рыдающий вопль.

— Я и не думал, что выдра может так кричать, — заметил Перестраховщик.

— Я тоже.

Над водой взмывали белые облачка чистейшего кокаина, тут же уносимые приливом. Когда последний пакет опустел, чемоданчики бросили на берегу, чтобы те со временем мирно погрузились в белоснежный песок.

Виджи трусцой вернулась на берег. Позади нее слышался какой-то плеск. Джон-Том всматривался в залив.

— Что он там делает?

— Сидит в воде, пытаясь втянуть в нос пол-лагуны, пустая шерстяная башка. — Она презрительно покачала головой. — Но вдыхает только воду. Потом минуты три откашливается и отплевывается, а потом снова за свое. Пошли к костру. Он либо бросит это дело, либо захлебнется; носиться с ним я не намерена. Он уже достаточно взрослый, только слегка недоразвитый.

Они сидели у костра, лакомясь печеными расколками. Наконец приковылял мокрый Мадж, более взъерошенный и подавленный, чем когда-либо прежде, и плюхнулся на свое место. Глубина его отчаяния была столь велика, что он даже отказался уйти с Виджи в кусты для какого-то важного разговора.

Утро вернуло выдру обычную непоседливость — Мадж был чересчур полон жизни, чтобы долго оставаться мрачным.

— Как говорится, пришло махом — уйдет прахом. — Он перекладывал вещи в котомке поудобнее. — Пора вперед, оглядываться смысла нет.