Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
— Мы просто наблюдаем, не забыл?
Парень забормотал. Он сбивчиво признавался в своих порочных помыслах, которые становились все более и более преступными по мере того, как епископ выспрашивал его о подробностях, а здоровяк еще сильнее выкручивал руку. Бедная девушка, ставшая камнем преткновения в этой невинной истории, была готова сквозь землю провалиться от стыда. Прихожане глазели то на нее, то на парня, сбивались ближе к алтарю, чтобы услышать все, до последнего слога. Когда юноша закончил свои признания, епископ объявил об отпущении его грехов — своей волей, а не волей Господа — и позволил юноше
Наконец настала очередь Литургии Верных. Род удивился тому, что не происходит сбора денег, но потом решил, что в этом нет никакого смысла — ведь люди наверняка и так отдавали епископу все до последнего гроша. Однако его изумило то, что епископ не совершил обряда принесения даров, омовения рук. Он только вынул облатки, налил в чашу вина, наспех благословил, после чего произошло причастие — вернее говоря, нечто вроде причастия, а именно: епископ со священником причастили друг друга, троих алтарников и двух монахинь. И все.
— А пастве причастия не дадут? — возмущенно вопросил Магнус, когда они вышли из церкви — поспешно, опередив толпу прихожан.
— По всей видимости, нет, — ответил Род. — Наверное, они того недостойны. — Он отвязал от столбика поводья Векса. — Сколько времени мы там пробыли, Веке?
— Полтора часа, Род.
— Значит, само причастие продолжалось не более десяти минут.
— Но разве причастие — не самое главное в мессе? — спросил Магнус.
— Предполагается, что это так, — сказал Род и многозначительно поднял указательный палец. — Запомни это слово: «предполагается». Но можно задать вопрос: «А чье это предположение?» Нет, сынок, на мой взгляд, это — не месса.
— Но ты же сам говорил про местные вариации… — пробормотал Магнус.
— «Преломив хлеб, они познали Его», — процитировал Род. — Здешние же прихожане не отведали ни крошки от облатки — а епископ благословил их так, будто бы дал им причастие. Он и не думал делиться евхаристией с паствой — но при этом не постеснялся смущать и мучить грешников. Католическая исповедь должна быть тайной, католическое причастие — общим, для всех, кто пожелает его получить. «По плодам их узнаете их» [54] .
54
Мф. 7:16.
— Получается, что этот епископ — не истинный католик, — проговорил Магнус, кивнул и оседлал своего коня. — А служба представляла собой подлинную пародию на знакомую мне мессу. Да, отец, я вынужден согласиться с тобой. Кем бы они ни были, эти люди, они не принадлежат к истинной Римской католической церкви.
— Вот именно, — согласился Род. — Кто–то перекроил мессу для собственного удобства.
— И тем не менее, — решительно заявил Магнус, — если людей устраивает такая форма
Магнус пожал плечами.
— «Если устраивает», — подчеркнул Род. — Могу назвать тебе двоих, кто явно не остался доволен: того парня, которого вынудили исповедоваться, и ту девушку, насчет которой он изливал душу. Она ни в чем не провинилась, но епископ постарался доказать обратное!
Магнус пожал плечами.
— Сегодня им это не понравилось. А завтра, может быть, понравится. Во время учебы, отец, я кое–что узнал о религиозной психологии, и самое главное тут вот что: людям обязательно нужны какая–то церковь, какое–то духовенство, какая–то служба.
— С этим я спорить не стану, — вздохнул Род. — Всякий раз, когда бы кто–то ни попробовал предложить религию, для которой не нужны ни службы, ни священнослужители, потом все равно появляется и то, и другое. Ну хорошо, сынок. Давай поглядим, нельзя ли где–нибудь позавтракать в этой деревушке — если, конечно, у тебя аппетит не пропал.
К тому времени как отец и сын поравнялись с первыми домами, инициативу в разговоре перехватил Магнус. Он успел с осуждением отозваться о том, как проходили похороны несчастного самоубийцы, и добрался до того момента, когда епископ распекал Робле.
— Что же он за епископ, этот церковник, что позволяет себе так жестоко укорять осиротевшего отца в тот час, когда хоронят его сына?
— Я так думаю, — осторожно заметил Род, — что наш достойный прелат очень хорошо понимает, что он за епископ.
Магнус непонимающе сдвинул брови.
— Что? А, понятно. Ты хочешь сказать, что он сам себя назначил епископом.
— Уж точно не аббат его назначил, — отозвался Род. — Кроме того, на мой взгляд, аббат наверняка не одобрил бы той версии христианства, которую проповедует этот человек.
Если уж совсем откровенно, то я думаю, что его милость велел бы этому церковнику–самозванцу заткнуться — если бы вообще не лишил бы его сана.
— И ты предполагаешь, что этот епископ признал бы главенство аббата над собой, — с едва заметной усмешкой проговорил Магнус.
Род резко взглянул на сына.
— Ты знаешь что–то такое, чего не знаю я.
— Не знаю, — уклончиво произнес Магнус. — Пока — не знаю.
Род нахмурился. Он был готов потребовать у Магнуса объяснений, но в этот момент он увидел прямо перед собой пучок соломы и был вынужден пригнуться. В итоге он отвлекся и вспомнил, что решил предоставить Магнусу как можно больше свободы — в том числе в суждениях. Род придержал Векса и увидел, что злополучный снопик был привязан к шесту, а шест торчал над дверью довольно- таки солидного дома. Род спешился и привязал Векса к дереву.
— Ну что ж, — сказал он. — Этот дом побольше других, да еще и снопик над дверью подвешен. Похоже, это намек, что тут что–то вроде трактира. Видимо, удастся перекусить, сынок.
— Всегда приятно побаловать себя чем–нибудь вместо походной еды.
Магнус спешился и привязал своего коня рядом с Век- сом. Жеребец покосился на коня–робота и немного отступил в сторону. Веке одарил его спокойным, почти безразличным взглядом.
— Мы тут кого–нибудь обманываем, а? — еле слышно поинтересовался Род.