Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
— Только людей, Род. Надеюсь, что лошадь хотя бы не увидит во мне врага.
Веке опустил голову и сделал вид, что старательно поедает траву. Через несколько мгновений его примеру последовал конь Магнуса.
Род довольно кивнул.
— Надеюсь, что у нас так же хорошо получится с местным населением. Ну что, войдем, сынок?
— Почему бы и нет?
Магнус отступил в сторону и знаком предложил отцу войти первым. Род переступил порог. Мысль о том, что сын не ответил прямо на его вопрос, не давала ему покоя, но, с другой стороны, за последние годы такое бывало не раз, и Роду не хотелось на этом
Внутри царил полумрак. Свет проникал в комнату через несколько маленьких окошек, в рамы которых были вставлены роговые пластины. Вокруг десятка столов стояли табуреты, длинный стол для большой компании обрамляли скамьи. Род обвел взглядом безлюдную комнату, пожал плечами и постучал костяшками пальцев по столу. Почти сразу из дальней комнатки вышел мужчина. Он вытирал руки о фартук и явно удивился приходу гостей.
— Господа! Чего желаете?
— Желаем покушать, — ответил Род. — Мы уже несколько дней в дороге, давно не ели домашней еды.
Трактирщик немного опасливо поглядел на Рода, перевел взгляд на Магнуса и обратно, затем натянуто улыбнулся и сообщил:
— Есть только овсянка — мы сами завтракали, осталось немного — да ржаной хлеб. Ну и эль, само собой, имеется. Вот только сварен он месяц назад.
— Подойдет, — с улыбкой ответил Род. — А у вас тут с утра не людно, как я погляжу, а?
— Заходят только вдовцы да холостяки, господа хорошие. Бывает, епископ наведается, чтобы они тут особо не рассиживались, — доложил трактирщик чуть ли не с гордостью. — Так что мы тут все больше по вечерам собираемся — вот тогда и можно словом перекинуться друг с дружкой.
Род нахмурился.
— Странно. Стало быть, к вам заходят только те, кто живет в деревне?
— Угу. Но случается, и странник какой заедет — вот как вы, к примеру. Но это раз в месяц, не чаще. А так у нас тут место для встреч. Летом, правда, народ предпочитает на вольном воздухе собираться.
— Но не далеко от вашей двери, — вставил Магнус. — Ведь здесь — единственное место в деревне, где можно выпить эля?
Трактирщик склонил голову и улыбнулся.
— Так и есть. Эль я сам варю и варю неплохо, хотя хвалиться негоже. Ну а больше–то никто не варит. Приносят мне сюда хмель и ячмень, а еще мясо приносят и зерно, а уж я потом подаю эль да пиво, а женушка моя ужин готовит и подает. Также приносят нам лен и шерсть, так что на земле нам трудиться приходится вдвое меньше, чем остальным — вот мы и выкраиваем время, чтобы эль варить да еду готовить для всех.
У Рода возникло такое чувство, что он слушает опытного пиаровца. На всякий случай он приготовился к тому, что за этим последует попытка вербовки.
Но, вероятно, время для этого еще не настало. Трактирщик поинтересовался:
— Вы только позавтракаете или вам и эля принести?
Магнус ухитрился сохранить бесстрастное выражение
лица, а Род улыбнулся.
— Да, принеси, пожалуйста.
Что же еще было пить в средневековой деревне, где никто не доверял качеству воды?
— Я мигом, — кивнул трактирщик, снова неискренне улыбнулся и ретировался.
— Давай ближе к окошку сядем, — предложил Род и уселся на табурет рядом с окном. — Хоть какой–то свет. А вообще- то странно тут у них трактир существует.
— Верно, — сказал Магнус и уселся
— Ага, — кивнул Род. — Все свое. Кроме церковников.
Магнус раздраженно зыркнул на отца.
— Неужели ты всегда должен в чем–то подозревать священнослужителей, папа?
— Не то чтобы должен, наверное… Просто это всегда получается естественным путем.
— Но они все свое время наверняка посвящают духовным нуждам паствы.
— Двое священников на пару сотен прихожан? Вряд ли здесь понадобилось бы больше. А ведь еще есть монахини.
— Монахини? — нахмурился Магнус.
— Ну, в строгом смысле они не монахини, поскольку живут в миру. Но при этом замуж не выходят и церковные службы вести не могут.
— А, — понимающе кивнул Магнус и улыбнулся, — как те женщины из ордена Кассет, которые спасли тебя, когда ты был при смерти.
— Они очень похожи — в том смысле, что решили жить в уединенной обители, без чьей–либо поддержки и одобрения. Но в отличие от тех женщин здешние жители не католики.
— Но уж определенно христиане.
— О да, конечно, христиане, но они не верят в Троицу, судя по тому, что говорил священник в своей проповеди на погребении — если это можно назвать проповедью. Одному Богу известно, сколько еще можно отыскать отличий.
— Да, Богу это точно должно быть известно, — пробормотал Магнус.
Из кухни стремительно вышла девушка и поставила на стол накрытый поднос.
— Вот, господа! Вы уж меня извините, спешу я очень. Если не потороплюсь, в школу опоздаю.
Она поставила одну миску перед Родом, вторую — перед Магнусом, причем Магнусу еду подала как–то скованно. Молодой человек задержал взгляд на ее отдернутой руке, поднял глаза и увидел приятное круглое лицо с большими синими глазами, обрамленное светлыми кудряшками, выбившимися из–под белого чепчика. Девушка была одета в мешковатое коричневое платье с белым фартуком. Казалось, платье специально скроено так, чтобы скрывать фигуру. Видимо, так оно и было — Род заметил, что и другие женщины в деревне носят такие платья. По всей вероятности, в общине процветала пуританская мораль. И все же за складками ткани угадывались соблазнительные формы, а завязки фартука обвивали тоненькую талию. Магнус медленно улыбнулся, не отрывая взгляда от лица девушки. В ее глазах сверкнули искорки интереса, но она тут же смущенно потупилась и покраснела.
Расчет или невинность? — гадал Род. Пока сказать было трудно.
— У вас тут есть школа, в которую ходят все, кто пожелает?
— Нет, — поморщилась девушка. — Туда надо ходить — хочешь или нет.
Род заинтересованно улыбнулся. Неужели молодежь всегда и везде так относится к учебе?
— Но за обучение вы не платите?
— Платить? — Девушка усмехнулась. — Да у нас денег нет, господа хорошие. Все наши денежки у епископа, он для всей деревни их хранит. Мы ему отдаем десятину от урожая, а еще дерево и полотно — а нам наши соседи приносят все, что нужно, в обмен на эль. Мы тут готовим и соседям подаем, а другие женщины шьют и чинят одежду для епископа, викария и монахинь, готовят для них по очереди. Так что платить нам особо не за что — ну, монетами то есть.