Чаролом
Шрифт:
Леандра выпрямилась.
– Как же я люблю эти обрывки бездоказательных, но красочных сплетен и пересудов, которые совершенно бесполезно расследовать. Впрочем, я внесу предполагаемого неодемона в список моих проблем. Нет ли ещё чего занимательного, о чём мне следует знать?
– Поговаривают о неурожае в Верданте, – Ало пожал плечами. – Торговцы рисом уже бегут наперегонки, стараясь первыми извлечь выгоду.
– Всё как обычно, – пробормотала она.
Её отец установил, что Тихое Увядание началось, когда демон Тайфон впервые приземлился на Новом континенте.
– Ещё что-нибудь, Ало?
– Насчёт нашей казны.
– Казны? – переспросила Леандра более визгливо, чем ей бы хотелось. – Насколько я помню, при последней проверке в сокровищнице оставалось на три тысячи рупий нефрита.
– Может быть, вы запамятовали, что половину взяли для своего рандеву с контрабандистом. Если я спрошу, какую часть этого нефрита вы привезли обратно, получу ли я что-либо, кроме раздражения?
– Разумеется. Например, сильное раздражение.
– Госпожа, текущий курс вашей раздражительности удручающе низок.
– Тогда угрюмость?
– В этом году ценится даже меньше неприветливости, – вздохнул Ало. – Иными словами, вы растратили весь увезённый нефрит?
– Вижу, ты просто умоляешь меня прибегнуть к сварливости, – сварливым тоном проворчала Леандра.
– Итак, великий маятник нашего дела качнулся от великого же благосостояния к почитай что нищете, – сухо произнёс Ало. – Как я вам уже напоминал, через три дня мы должны заплатить за провиант для Скважины, за содержание катамарана и выплатить жалованье вашей команде. А ещё есть мзда городским стражникам, адмиралу залива и казначеям.
– Боюсь, к маятнику придётся прибавить ещё кое-что.
– Большие расходы?
– Гигантские.
– Госпожа хранительница, могу ли теперь и я в свою очередь отплатить вам сварливостью?
– Увы, на этом рынке я монополист.
– Тогда, может быть, нервозностью?
– В последнее время обесценилась в связи с избыточным предложением. Прости, Ало, но мне потребуется всё, что осталось от нашей казны. Ночью у меня новая встреча с контрабандистом.
– Тогда я попытаюсь поточнее описать наше бедственное положение. Мы не можем позволить себе ещё одно богозаклинание. Разве что такое, которое превратит мою ушную серу в золото.
– Зная, сколь щедры на серу твои уши, это было бы просто находкой. Но есть же у нас какие-никакие доходы? Например, поступления от союзников?
Старик покачал головой:
– От Общины Западной дороги новостей давно нет, вероятно, ваш батюшка их накрыл. Банда Вашрамы опять задерживает плату за «крышу». Катамаран капитана Тапо по-прежнему в море. Отгрузка с Матрупора длится уже десять день, а сведений от наших друзей с Внешних островов не следует ждать по крайней мере
– Как насчёт сражений на арене? – Леандра взглянула на Дрюна. – И связей с игорными домами?
– Турниры начнутся только после Ночи Ярких Душ. Когда я был неодемоном, мог устроить подпольный бой. Но теперь я в пантеоне, так что… – он развёл всеми четырьмя руками.
– Мило, – буркнула Леандра и закричала матросам на катамаране: – Лейтенант, оставь для капитана Холокаи зажжённый факел! И разбуди меня, когда он вернётся. Остальным отправляться на боковую. Завтра рано вставать. Ало и Дрюн, пожалуйста, идите за мной.
С этими словами Леандра направилась по дощатому настилу к деревне. Колени болели, живот тоже, но уже не так сильно. Если повезёт, приступ утихнет сам собой. Сейчас ей как никогда требовалась удача. Хоть самую малость.
– Может быть, мне связаться с каким-нибудь банкирским домом? – послышался за спиной голос Ало.
– Никаких ссуд, – Леандра даже остановилась. – Если потребуется, я задействую наше семейное состояние. За ссудой последует наведение справок, а всякое наведение справок – это присутствие здесь нежелательных гостей.
– Как скажете. Но…
– Сколько серебра нам нужно?
– Две тысячи пятьсот тридцать две рупии, – немедленно ответил старик.
– Когда? – Леандра постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– Через три дня, если вы хотите, чтобы чиновники были надёжно подкуплены, а население острова – сыто.
– Хорошо. Я позабочусь.
Не сегодня-завтра она, возможно, будет мертва. Или королевские служители правосудия наконец раскроют её игру, которую Леандра вела со вселенной. Или всё провалится в пылающую преисподнюю после того, как она убьёт любимое существо. К чему беспокоиться о деньгах? Совершенно ни к чему.
Ало с сомнением посмотрел на неё. Она кивнула.
– Благодарю тебя, мастер Ало. Извини, что вытащила из постели. Проследи, прежде чем туда вернуться, чтобы катамаран был обеспечен провиантом. Со следующим отливом я ухожу в Шандралу.
Поклонившись, старик ушёл. Дрюн тоже отвесил ей поклон:
– Позволено ли и мне…
– Нет, я хочу с кем-нибудь поговорить сейчас, но желательно с кем-нибудь без… В общем, без этого вот, – она показала на его клочковатую бородёнку.
Божественная совокупность усмехнулась, и борода, подобно снегу, опала к её ногам. Кожа Дрюна разгладилась, подбородок уменьшился, глаза увеличились, и тело стало телом богини победы.
– Так лучше? – спросила Ника.
– Да.
Леандра начала карабкаться по верёвочной лестнице. Её жилище, самое просторное на острове, на деле было не больше каюты обычной лорнской галеры. Леандра понимала, почему некоторые прячущиеся на Скважине чувствуют себя здесь как в тюрьме.
Она зажгла ароматическую палочку и скрылась за ширмой. Кто-то позаботился принести в ванную бадью свежей воды, бамбуковый ковш и кусок мыла. Леандра осторожно отвязала кошель с отравленными иглами, потом метательные ножи, положила всё это на табурет.