Час абсента
Шрифт:
— Неужели нам покажут, как он его топил? — Голос Марины от волнения противно дребезжал.
Человек, наконец, добрался до ванной комнаты. Зашел. Алекс распластался в любимой позе — мордой в воду — ни дать ни взять утопленник.
Никакого визга. Никакого заламывания рук. Человек, скрытый под крупной грубой рябью, просто стоял и смотрел. Чего он ждал? Дождался. Алекс, едва не задохнувшись, пошевелился и, отфыркиваясь, вылез из воды.
— Не думал, что у тебя такие стальные нервы, — сказал он,
Алекс вытерся.
— Ты меня звал! — сказал человек. Голос на пленке тоже был изменен до неузнаваемости.
— Смотри, смотри, Верунчик, он знает этого Икса, — вклинилась Марина.
— Какого черта! Никого я не звал. Можешь проваливать. — Алекс бросил полотенце на пол.
— Ты допился до шизы. Посмотри на свое отражение в воде, на кого ты стал похож? — Человек медленно приближался к Алексу. — Мешки под глазами, щетина трехдневная, нос как у пьяницы… полюбуйся…
Алекс послушно наклонился над водой и уставился на свое изображение.
— Трехдневная щетина — это модно. Настоящий мужик должен быть волосатым и…
Каким должен быть настоящий мужик, он договорить не успел. Человек резко прижал Алекса к борту ванной и двумя руками окунул его голову в воду.
Алекс задергался, засучил ногами, забил руками по воде…
— Он его топит, топит, смотри, Верунчик, Алекса топят! Кто же это?
— Заткнись! — Верка судорожно затянулась сигаретой. — Сама вижу.
— Все, все, он уже не трепыхается. Захлебнулся. Был Алекс — и нет Алекса! Смотри, Верунчик, он сам себе придумал смерть. Сам себя разыграл…
Человек, наконец, отпустил голову Алекса. Стряхнул с рук капли воды, поднял полотенце и вытер руки досуха.
Фигура Алекса была неподвижна.
— Верунчик, как ты думаешь, кто это? — Марина старательно вытряхивала из пачки сигарету, руки ее дрожали.
— Не знаю.
— Может, это тот же ублюдок?
— Какой ублюдок?
— Ну, Сергей Анатольевич. Сначала ушел, потом вернулся. Он знал, где искать Алекса. Тот ему сам сказал, что будет караулить Катьку в ванной, чтобы ее напугать, помнишь?
— Помню. Зачем ему убивать?
— Да просто чтобы не платить лавэ за розыгрыш. Может, еще какие причины выплывут, может, они бабу не поделили, может, его Алекс надул или оскорбил, да мало ли? Алекс, скотина, на все способен. Надо пленку ментам показать.
— Там же ничего не видно.
— Ты, Верунчик, снова напилась, ничего не соображаешь. Если пленку отдать на обработку, то изображение запросто можно почистить. Технически это несложно, поверь. Личико этого убийцы увидеть проще простого…
— Ничего никому мы отдавать не будем, — жестко сказала Верунчик.
Марина замолчала, подумала немного о чем-то своем и согласилась:
— Правильно,
Марина вытащила пленку и стала вскрывать кассету.
Верунчик не вмешивалась в процесс раскурочивания вещдока. Она курила и морщилась от каждого звука.
Марина никак не могла разломать кассету. На минуту она остановилась, обернулась к Верунчику и сказала:
— Я думаю, что это была женщина.
— Почему ты так думаешь?
— Помнишь, когда она утопила Алекса, то поднимала полотенце с пола? Мелькнула рука, мне показалось, что женская. Давай посмотрим еще раз.
— Ничего там не было видно, — пробурчала Верунчик. — Я уверена, я смотрела внимательно.
— Давай еще раз прокрутим, Верунчик.
— Любуйся, если хочется, я эту мерзость больше переживать не желаю.
— Ну что ж, «перекапываем» Алекса на бис, — усмехнувшись, сказала Марина и засунула кассету обратно в видик.
Верунчик демонстративно отвернулась к окну. Марина с удвоенным вниманием изучала материал. Вот зашел кто-то, разговаривает с Алексом, потом заплескалась вода, это Алекс забил руками. Конец.
— Нет, — вздохнула Марина, — ты права, ничего не видно. Но мне все равно кажется, что это была женщина.
— Не сочиняй! — возмутилась Гренадерша. — Уничтожь ее!
— Точно женщина, она его держала с усилием, она прикладывала слишком много усилий, она боялась, что он вырвется. Мужику было бы легче. Много излишней напряги. Да и что толку, если мы раскурочим? Явно это копия. У кого-то наверняка остался оригинал. И как он им распорядится, неизвестно.
— Ты права, Марина, ты права. А ты знала, что квартира напичкана камерами? — вдруг спросила Верка.
— Понятия не имела. Сволочь Алекс, наверное, поставил, чтобы за Катькой наблюдать. Катька… Слушай, Верунчик, а может, это Катерина Алекса утопила?
— Все может. И Катька, и ты, и я, и Любунчик. — Гренадерша налила полный бокал абсента и теперь задумчиво наблюдала, как зеленая жидкость облизывает хрусталь.
— Нет, Любунчик не смогла бы, кишка тонка.
— А то ты смогла бы! — съязвила Верунчик.
— И ты, и я, и Катька.
Верка мелкими глотками выпила абсент.
— Верунчик, не напивайся, что за идиотизм.
— Идиотизм, — согласилась Гренадерша. — Еще больший идиотизм — чувствовать себя дурой. Ты знаешь, кто снимал?
— Понятия не имею.
— Вот. И ты идиотка. Никто не знает, кто дергал за ниточки и все обо всех знал.
— Точно, как это мы прошляпили? Надо же было понатыкать в квартире камер, потом их снять, ведь менты ничего не нашли. Обработать изображение на пленке — тоже мастерство немалое… Зачем он нам все подсунул? А, Верунчик?