Чаша огня

Дмитрюк Сергей Борисович

— Я не оставлю тебя одного! А вместе нам не спастись!

Лицо Тернера, бледное, как полотно, исказилось от боли и ярости. Собрав последние силы, он прохрипел:

— Вон… вон с корабля!.. Быстро!..

Спотыкаясь на каждом шагу, и держась за поручни на стене, я пробрался по темным коридорам к шлюзовому отсеку, сопровождаемый тревожным миганием красных огней и воем сирен. Перед глазами неотступно стояло лицо Тернера, его на мгновение ожившие, обжигающие огнем глаза. Это лицо не давало мне покоя пока я надевал скафандр и обливался холодным потом от кинжальной боли в левом плече и лопатке, пока я пристегивался ремнями к посадочному креслу в кабине аппарата, и потом, когда уже захлопывал прозрачный купол, а створки наружных дверей шлюза бесшумно раскрылись, и бездонная черная пропасть пахнула на меня холодом, в котором стыл тоскливый свет далеких звезд. Я не мог ни на секунду забыть этого лица, — лица человека, спасшего

мне жизнь ценой своей жизни…

Звезды внизу неслись стремительно и неудержимо, словно черную пустоту пронизывали струи холодного звездного дождя. Наверное, поэтому появление выпуклого бурого контура показалось таким медленным и величавым на фоне летящего звездного потока. «А ведь это планета!» — пришла откуда-то издалека ясная мысль, пытаясь расшевелить сонное сознание. И тут же настойчивый внутренний голос повторил: «Это планета, Максим! Очнись!»

Я встрепенулся, испугавшись, что могу пропустить нужный момент для сближения и входа в атмосферу. Но до маленького темно-бурого диска было безнадежно далеко. Поразмыслив, я все же положил руку на рычаг пуска маневровых двигателей. Последовал мягкий толчок, и звездный поток снова полетел мне навстречу, закрутился гигантской сверкающей каруселью. Где-то в стороне, внизу… нет, уже вверху, надо мной, мелькнул едва приметный серп планеты, исчез, и снова появился — теперь уже под ногами — и опять растворился в бешеной сумятице звезд. Я понял, что ускорением плайер закрутило в спираль, и попытался вывести из нее аппарат. Безотчетная радость первых секунд полета сменилась мрачными мыслями о моей дальнейшей судьбе.

Спасен? Живу?.. Но разве это спасение? Разве оно лучше смерти?.. В блоке жизнеобеспечения есть годовой запас пищи, но воздуха в скафандре на сто шестьдесят часов, а воды и того меньше. Есть мощная рация, но что я могу один на чужой далекой планете? Чтобы послать сигнал о помощи, потребуется огромное количество энергии, которой у меня нет, да и помощи мне не дождаться… Один! Разве это не короткая отсрочка неминуемой смерти? Разве стоило из-за этого бросать раненного Тернера?..

От усилий вывести плайер из самопроизвольной спирали пот струился у меня по лицу, заливал глаза. Наконец, ценой половинного запаса горючего, мне удалось замедлить бег звезд за стеклом кабины. Маневрируя короткими ударами боковых двигателей, я выровнял горизонтальную ось полета, и увидел, что нахожусь в какой-нибудь сотне тысяч километров от заветной планеты. Она приближалась стремительно и неуклонно. Черно-бурый шар ее в ореоле багрового сияния, вероятно, был больше нашей Земли по размерам. Красный оттенок верхнего облачного слоя совсем не походил на сияющую зеленоватую синеву нашей земной атмосферы, сглаженную белыми разводами облаков. Здесь плотная пелена ядовито-желтых облаков застилала поверхность планеты на экваторе, и от этого ее коричневый контур казался размытым изнутри. Рыжие проплешины облачного слоя лежали у полюсов, образуя там замысловатый рисунок, походивший на пятна ржавчины.

Я следил за приближающейся планетой с какой-то странной отрешенностью и неизъяснимой печалью. На приборном щитке замигали желтые огоньки расположенные вряд. Я взглянул на светящиеся шкалы и понял, что топлива едва хватит на посадочный маневр. Но плайер уже попал в область притяжения планеты, и теперь не мог уйти с ее орбиты. Если мне не удастся посадить аппарат, тогда он станет вечным спутником планеты… и я вместе с ним. Вцепившись в штурвал управления, я стал заводить плайер на посадочную спираль. По стеклу кабины побежали отблески багрового сияния. Я поднял светофильтр на шлеме скафандра, задирая голову, и стараясь увидеть линии созвездий над собой. Но там, где раньше были звезды, теперь стелилась жемчужно-розовая дымка. Мимо меня понеслись взлохмаченные оранжевые облака, сквозь которые я пытался разглядеть поверхность планеты. Тяжелые пласты облачности висели один над другим, не давая увидеть ничего, что было внизу. По корпусу аппарата поползли змеистые разводы голубого огня. Я бросил быстрый взгляд на шкалу наружного термометра. Обшивка плайера быстро нагревалась в более плотной, чем у Земли, атмосфере. Через минуту она уже начала светится. Аппарат пронизала вибрация. Я включил охладители, и в это время стена рыжих облаков неожиданно раскрылась снизу, прямо подо мной. Вверх стремительно полетели клочья красного тумана, и снопы красного света, громадным веером раскрывшиеся над изогнутым горизонтом, ослепили меня. В следующее мгновение пронзительный свист ударил по наушникам, оглушая меня. Ошеломленный, я взглянул на приборную доску, но успел только заметить цифру «250» на шкале высотомера. Что-то толкнуло мое кресло снизу и швырнуло меня навстречу ослепительной реке красного света. Инстинктивно я вжал голову в плечи, но удар страшной силы обрушился на меня откуда-то сверху, ослепив и оглушив в туже секунду.

Глава

вторая Под багровым небом

Звезды снова испуганно побежали в нескончаемом круговороте. А я, словно находился в центре этого огромного звездного колеса — такой ничтожный и беспомощный. Небо неудержимо летело вверх, и я чувствовал, как пол кабины уходит из-под моих ног. От нескончаемого мелькания сотен тысяч ослепительных огоньков кружилась голова. Я понял, что сейчас потеряю сознание, и почувствовал, как тело мое стало вдруг совершенно невесомым, словно, меня подхватила какая-то неведомая сила и подняла над этим сверкающим потоком.

В следующую минуту мне показалось, что я лежу на чем-то очень мягком. Кружение в голове остановилось, и в молчаливую пустоту, окружавшую меня, ворвался какой-то знакомый звук… Море! Шелест волн накатывался на меня, обдавал мягкой нежностью, разливался сотнями голосов могучего органа. Я открыл глаза и увидел перед собой розовый песок и гальку. Где я?.. Что со мной?..

Я поднял голову и увидел бесконечный песчаный пляж, уходивший к самому горизонту, где громоздились лиловые бастионы скал. По песку, навстречу мне, легкой, невесомой, почти летящей походкой шла женщина… Что-то радостно знакомое было в ней, развевающей по ветру массу иссиня-черных волос. Вдруг я узнал ее — Юли! Я порывисто вскочил ей навстречу, и в эту минуту крутящийся звездный поток снова подхватил меня, объял сверкающей пеленой, увлекая в неведомые глубины вселенной. Сознание вернулось ко мне, и я увидел, как из пены звезд встала передо мной мрачная черная равнина, расстилавшаяся под тяжелым и низким багровым небом. Огромный раскаленный шар красного солнца висел у самого горизонта, но его света едва хватало, чтобы рассеять коричневый сумрак, царивший на этой пустынной равнине.

Голова моя постепенно прояснялась, и окружающий мир проступал в сознании все с большей отчетливостью. Я увидел, что вокруг меня до самого горизонта раскинулось бескрайнее болото. Черная, казавшаяся густой, жижа мрачно поблескивала в лучах кроваво-красного светила, словно действительно обильно политая кровью, булькала и пенилась местами. Глаза с трудом привыкали к необычному освещению. Все вокруг казалось нереальными картинами фантастического сна. Краски мешались, создавая немыслимые оттенки и полутона.

Я понял, что лежу на какой-то возвышенности, свободной от черной грязи. Небольшой островок сухой почвы уходил куда-то за мою спину. Запрокинув голову, я увидел стропы посадочного парашюта, застрявшие в раскидистых ветвях безобразно кривого дерева, росшего на краю островка. Ярко-оранжевый купол парашюта тонул в черной грязи далеко за островком, наполовину скрытый густыми зарослями какой-то странной растительности. Вид этих «деревьев» больше всего поразил меня. Длинные змеистые ветви, больше похожие на щупальца, тянулись к багровому небу, вырастая из скрученных и кривых «стволов», утопавших в омерзительной черной жиже. Они сплетались беспорядочными зарослями, больше похожими на огромные клубки ядовитых змей. И нельзя было понять растения это, или же какие-то странные животные организмы, притаившиеся в ожидании легкой добычи. Но больше всего поражал цвет этих «деревьев-монстров» — угольно-черный, точь-в-точь такой же, как и болото. От этого они становились похожими на обугленные трупы. Эти «деревья» стояли на равнине то одинокими призраками, то толпились ужасными зарослями, и от этого окружающий мир казался еще более зловещим.

Я протянул руку в сторону и наткнулся на свой БЖО [5] . Почва здесь была рыхлой и теплой, и блестящий алюминием ранец зарылся в нее почти наполовину, видимо во время падения. Значит катапультирование? Что же случилось? Плайер наверняка разбился где-то поблизости… А рация? Она же осталась там! Я резко дернулся, пытаясь высвободиться из ремней посадочного кресла, и понял, что снова теряю сознание…

Я снова открыл веки. Сколько прошло времени?.. Из тумана, застилавшего глаза, всплыло странное женское лицо — женщина склонилась надо мной… Почему ее лицо показалось мне странным? Опять бред? Неужели я так сильно разбился?..

5

блок жизнеобеспечения

Спустя некоторое время туман рассеялся окончательно, и я совершенно отчетливо увидел перед собой молодую женщину. Узкое лицо ее было покрыто загаром и сильно отливало медью… или это просто казалось от красного света? Длинные, до плеч, волосы были растрепаны ветром и выглядели ярко-рыжими. Она стояла, опершись на одно колено, одетая в обычный летный комбинезон с истертыми нашивками на груди. Заметив, что я очнулся, она еще ниже склонилась ко мне, и я встретил тревожный взгляд ее широко открытых, красноватого оттенка, глаз.