Часовые Вселенной

Рассел Эрик Фрэнк

— Да.

— И как далеко вам удалось проникнуть?

— Я добрался до генерала Конуэя и застал его врасплох. Если подумать, он из тех, кто падок на лакомые кусочки. Расскажите ему подробно о том, что здесь произошло; о том, что я сказал; о том, что вы намерены сделать; о том, что ваш подопытный должен быть человеком, и только человеком. Вывалите проблему прямо генералу на колени и поставьте его перед фактом: от нее никуда не деться. Можете быть уверены, решение найдется очень скоро!

Пока Лиминг обдумывал услышанное,

Харпер снова посмотрел на пса. Лабрадор заскулил, пытаясь просунуть лапу сквозь прутья. Он во всех отношениях выглядел собакой, всего лишь собакой и только. Но не было доказательств ни за, ни против того, что он — обычный пес. Где-то бродили существа, которые тоже с виду ничем не отличались от людей, но людьми не являлись. Главный вопрос — осталось ли это животное обычной собакой или стало собакой-оборотнем?

Харпер попытался прислушаться к мыслям требовавшего его внимания пса, но абсолютно ничего не услышал. Пустота, полнейшая пустота. Естественный диапазон восприятия Харпера был слишком узок, чтобы воспринимать излучение мыслей существ, не принадлежавших к его собственному виду. Харпер попытался послать в собачий мозг импульс, вызывавший немедленную реакцию тех, кто скрывался в человеческом теле. На пса это никак не подействовало, он продолжал лебезить и подлизываться, явно не догадываясь, что кто-то пытается проникнуть в его разум.

Молчаливый эксперимент служил лишь подтверждением того, что Харперу было уже известно, а именно: мозг собаки настроен на общение с ее сородичами, а так называемая способность собак читать людские мысли — не более чем точная оценка поведения, жестов, выражения лица и тона голоса. По этой причине исследования Лиминга, продолжайся они в нынешнем русле, не могли привести к удовлетворительным результатам. Они зашли в тупик. Следовало двигаться в ином направлении, для чего требовалась высшая форма жизни.

Лиминг наконец вышел из задумчивости.

— Мне это не нравится, и вряд ли такое сойдет мне с рук. Тем не менее я согласен закинуть приманку Конуэю, при условии, что вы будете меня прикрывать. Возможно, если он не станет слушать меня, то послушает вас.

— Попытка не пытка.

— Я ученый, а он — военная шишка. Мы говорим на разных языках. Ученый умеет убеждать, в то время как военный способен только лаять. Если он не сумеет или не захочет понять, что я пытаюсь ему объяснить, если потребуется на него рявкнуть, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, вы возьмете телефонную трубку и пустите в ход нужные ругательства.

— Конуэй не настолько глуп,— ответил Харпер.— Высокий чин вовсе не означает пустую башку, несмотря на кое-какие исключения, которые лишь подтверждают правило.

— Пойдемте ко мне в кабинет,— предложил Лиминг,— Свяжитесь с ним, а потом посмотрим, что делать дальше.

Первым делом Харпер позвонил Джеймсону.

— Я в Лаборатории биологических исследований — о чем, вероятно, вы знаете, поскольку меня

доставили сюда явно не без вашего участия. Я намерен позвонить генералу Конуэю. Доктор Лиминг хотел бы с ним поговорить.

— Тогда почему вы звоните мне? — спросил Джеймсон.

— Потому что я уже пытался связаться с Конуэем раньше, помните? С тем же успехом я мог бы попытаться пожать руку Господу Богу. И ни у Лиминга, ни у меня нет ни времени, ни терпения возиться с каждой мелкой сошкой в Вашингтоне. Ваше дело — сообщить им, чтобы меня соединили с ним напрямую.

— Послушайте, Харпер...

— Заткнитесь! — приказал Харпер.— Вы уже достаточно мною попользовались. Теперь я попользуюсь вами. Делайте, что я сказал.

Бросив трубку, он откинулся на спинку кресла и фыркнул, хмуро уставившись на телефон.

— Кто такой этот Джеймсон? — опасливо спросил Лиминг.

— Большая шишка из ФБР.

— И вы приказываете ему, что делать?

— В первый раз,— сказал Харпер.— И судя по тому, что я о нем знаю,— в последний.

Лицо его помрачнело.

— Так или иначе, почему одни всегда должны отдавать приказы, а другие — их исполнять? Почему иногда не меняться ролями, верно? У нас демократия, или я заблуждаюсь?

— Ну, ну,— запротестовал Лиминг,— Не придирайтесь ко мне. Я просто воспринимаю вещи такими, какие они есть.

— Конечно, черт побери. Если бы вы, ученые, иногда чересчур не усердствовали, мы бы...

Не договорив, Харпер пожевал нижнюю губу и закончил:

— Не обращайте внимания. Раз в месяц мне нужно выговориться, иначе я свихнусь. У Джеймсона было достаточно времени. Если он до сих пор ничего не сделал — значит, он и не собирается предпринимать никаких шагов.

— Могу поспорить, он ничего не сделал.

— Скорее всего, вы правы, хоть мне и неприятно в этом признаваться.

Харпер снова взял трубку.

— В любом случае, увидим.

На экране появилось лицо молодого человека.

— Меня зовут Уэйд Харпер,— представился Харпер.— Я бы хотел поговорить с генералом Конуэем, по срочному делу.

— Одну минуту.

Лицо исчезло, на смену ему появилось другое, постарше.

— О чем вы хотите говорить с генералом? — спросил человек на экране.

— А вам какое дело? — грубо спросил Харпер.— Идите прямо к старику Конни и выясните раз и навсегда, снизойдет ли он до разговора со мной.

— Боюсь, я не смогу этого сделать, не изложив ему суть вашего...— Человек на экране замолчал, посмотрел в сторону, поспешно сказал: — Прошу прощения,— и исчез.

Несколько секунд спустя он снова появился со слегка ошеломленным видом.

— Оставайтесь на линии, мистер Харпер. Мы соединим вас при первой же возможности.

Харпер улыбнулся, глядя на опустевший экран.

— Похоже, вы все-таки проиграли,— сказал он Лимингу.— Джеймсон все же выполнил мою просьбу, хотя и не слишком торопился.