Частная Академия. Осколки
Шрифт:
— Как «собирает»? — Округляет глаза моя соседка. — В чате что-то? Не видела.
Девчонки истерично смеются, будто Юля шутку рассказала, а потом Ларченко сует ей под нос свой мобильный. Я тоже вижу, что там написано:
«Завтра в час всем быть в корпусе «В»» и подпись: «Баев».
— Отправлено с номера Ларисы, — постукивает пальцами по столу Светка. — Баев писал. Лично. Похоже, кобзда нам всем.
Пью из трубочки сок.
— Может, и не Баев, — неуверенно тянет Юлька. Она тоже напугана. Даже две девчонки со второго курса, и те нервничают.
— Я звонила ей, у нее мобильный отключен, — понуро сообщает Ларченко. — Всех, кто был на вписке у Шумского осенью, Баев собрал в конференц-зале. Слышали? Что-то происходит. Я написала в чатики, но все молчат. Стремно как-то.
Она замолкает; все взгляды сейчас направлены на меня. Ладно, черт с вами!
— Я ничего не знаю, можно меня не гипнотизировать!
— Неужели?! — деланно удивляется Светка, но Ларченко ее одергивает:
— Мира, все же знают, что ты жила с ним. Узнай у него, почему он про нас вдруг вспомнил?
Кровь приливает к щекам, я мысленно заставляю себя сосчитать до десяти и только после этого отвечаю Кате:
— Не «с ним», а «у него». И звонить я ему не буду, надо — сами узнавайте. Не надо меня в это втягивать!
— Втягивать?! — возмущается Светка. — Ты всегда ни при чем, Шанина! Стоило Касаткиной вчера спросить, почему тебя нет в нашем общем чате, как сегодня Баев на уши всю академию поставил. А ты как всегда вся в белом!
— Тихо ты! — шипит на подругу Катька. — Мир, ну тебе жалко, что ли?
— Позвони сама, — вступается за меня Юлька. — Если не Лариске, то Ульссон. Инга же точно в курсе, я тебя с ней несколько раз вместе видела.
— Ну это громко сказано! — пожимает плечами Ларченко. — Так, пересекались пару раз.
Ага, пересекались! С местной королевой, которая к себе на метр никого не подпустит просто так.
— Ты ей сливала инфу про меня, — спокойно говорю я Кате. — И слухи про меня распускала, а теперь: Мира, помоги? Серьезно?
Ларченко бледнеет, закусывает губу, а я, воспользовавшись временным затишьем, встаю и беру свой поднос.
— Несправедливо, что мы за тебя отрабатываем разные задания, Мира! — медленно, но четко выговаривает Света. — Ладно еще, когда ты у Баева жила, чем ты там с ним расплачивалась, все и так знают. Но сейчас-то чего? Ты вернулась, а нам в воскресенье готовить зал к конкурсу чтецов французской классики. А еще мне делать курсовик по экономики для одного дебила из параллели, а Катьке вообще… Короче, это нечестно, ты так не думаешь?
Несколько пар глаз пристально смотрят на меня и ждут ответа. Мне даже кажется, что вся столовка замерла.
— Нет, Свет.
— Ну да! — хмыкает Катька. — И переехать жить к Баеву. Та еще революция!
— А ты не завидуй, — назидательно изрекает Юлька. — Но если тебя так напрягает пахать за других, скажи об этом Ларисе, а еще лучше — самому Баеву. Завтра.
В шоке от вечной тихони Шелест не только я. Но пока девчонки придумывают, что бы такое сказать, мы возвращаемся в комнату.
Юлька не стала обсуждать разговор за столом, молча влезает в наушники и зависает за компом, а я, потыркавшись в чатах, беру первую попавшуюся книгу и читаю, пока глаза не слипаются.
Не хочу больше ни о чем думать. Пусть этот сумасшедший день закончится наконец!
Утром в субботу сплю до одиннадцати, а когда просыпаюсь, вижу перед собой Шелест. В ее глазах упрек. Что я не так сделала?
— Тебе это надо увидеть. — Юлька сует мне свой мобильный. — Всей академии пришло. И тебе тоже, кстати.
— Что это? — зеваю я, а сердце уже предательски замирает.
Отправитель: «Инга Ульссон».
— Ролик. Очень интересный. Включай.
Не жду ничего хорошо, но послушно запускаю видос.
Мгновенно узнаю локацию — третий этаж, релакс-зона. Касаткина, Яна и трое парней. Больше никого нет, но они явно знают, что их снимают. Испуганно смотрят в камеру, потом Влад берет у кого-то ножницы и поворачивается к Савицкой. Та не сводит глаз с его рук и дергается, когда он начинает… разрезать на ней тонкую блузку. До самых плеч. А потом еще и еще — до тех пор пока она не превращается в лохмотья.
Остальные смотрят на Яну. Это могло бы сойти за пранк или какой-то спор, но весельем здесь и не пахнет. Лариса Касаткина стоит, обхватив себя руками, и вскрикивает, когда один из парней тянется к ней с ножницами. Она визжит, но двое других держат ее за руки, пока Влад кромсает ее тонкий джемпер, а потом и юбку.
— Охренеть, да? — взволнованно шепчет Юлька. — Ты знаешь, сколько стоит такой шмот?!
Смотрю, как Янка забирает ножницы у Влада и начинает резать на нем его толстовку.
— Они что, так друг на друге все порежут? — спрашиваю я у Юльки, хотя и так знаю ответ.
Но что странно: я не ужасаюсь и мне не жаль, что с ними делает Баев. А я уверена — это его рук дело. Его почерк.
— Ага, порежут, но это еще не все. Смотри дальше.
Картинка меняется — они уже не в релакс-зоне, а в… на нашей кафедре физики?!
Снимают свои брендовые лохмотья, остаются в одном белье. А на полу стоят ведра и швабры. Такими у нас моют полы уборщицы. Похожие, только классом повыше, и у меня были в пентхаусе.