Частный детектив. Выпуск 5
Шрифт:
Когда я возвращался домой, на улице продавали экстренный выпуск газет.
Огромные черные заголовки кричали о том, что Джонни Трой умер.
Глава 8
Я прочитал сообщение, сидя в машине. Подзаголовок гласил: “Обладатель золотого голоса покончил с собой”.
Прежде чем приняться за чтение, я зажег сигарету и несколько раз затянулся. Какого дьявола? Покончил с собой? Он вел себя немного странно. В его манерах чувствовалось какое–то напряжение, он излишне много пил, нервничал; когда я уходил, он говорил
Чем дальше в лес, тем больше дров. Я расследовал самую обычную смерть от несчастного случая, едва допуская, что полиция проглядела самоубийство или, еще маловероятнее, убийство, а теперь близкий друг умершего совершил вроде бы самоубийство… совсем неожиданное… слишком смахивающее на…
Я прочитал остальную часть истории, напечатанную на первой странице.
Троя нашел в его апартаментах Юлиус Себастьян. Он звонил Трою, чтобы узнать, как прошла встреча со мной, но не смог дозвониться. Зная, что певец должен быть у себя и немного освободившись, Себастьян поехал к нему. Дверь была заперта; достучаться не удалось. Его впустил управляющий. Трой находился в своей спальне. На столике рядом — снимок, где они вместе с Чарли Вайтом, а в сердце Джонни — нуля.
Он лежал на спине на кровати, одна нога свесилась на ковер. Оружие “Смит и Вессон” 32 калибра, зарегистрирован на имя Чарли Вайта. Револьвер валялся в нескольких футах от Джонни, на полу. Коронер заявил, что Трой умер за полчаса до того, как его нашли. Никакой записки не оказалось.
Такова была суть случившегося, всякие второстепенные мелочи я не стану пересказывать. Себастьян чуть ли не в шоковом состоянии сделал заявление. В нем впервые публично признавал, что Трой был не в себе после гибели своего друга. В статье также названы имена людей, бывших вместе с Троем незадолго до его смерти, в том числе и мое. Конечно.
Самоубийства вообще подозрительны, а это, с учетом всего, случившегося со мной сегодня, невольно заставляло думать об убийстве. Насколько я мог судить, мотива не было. Наоборот, решительно все люди, связанные с Троем, имели весьма веские причины желать, чтобы это мультимиллионодолларовое “имущество” оставалось живым и невредимым как можно дольше. И, что было еще важнее, случившееся действительно выглядело, как самоубийство.
Дополнительные подробности — вторая, поверхностная рана, револьвер в паре ярдов от тела, — не усиливали подозрения, а как раз наоборот, заставили поверить, что Трой и правда покончил с собой. Человек, стреляющий себе в сердце, вовсе не обязательно мгновенно умирает. Известны случаи, когда люди пробегали несколько кварталов, прежде чем упасть замертво. А некоторые и совсем не умерли.
Револьвер на полу? Либо от боли, либо конвульсивно человек может выбросить оружие вообще из комнаты или отшвырнуть куда дальше, чем на пару ярдов.
Далее, человек, решившийся покончить с собой, все равно не может перебороть в себе внутреннюю потребность остаться в живых. Было похоже, что первый раз Трой, нажав на курок, в последний момент отвел или отдернул в сторону револьвер; отсюда — поверхностная рана. Убил он себя уже вторым выстрелом.
Самоубийцы обычно делают еще одну вещь: обнажают
Именно туда я и направился. И уже по дороге сердце болезненно сжалось при мысли, что великолепный голос Джонни Троя потерян навсегда…
Сам Джонни произвел на меня большое впечатление, даже большее, чем я сразу почувствовал…
До комнаты 314 я добрался уже после полуночи. Капитан Сэмеон все еще был на месте. Как всегда, в особо важных случаях.
В кабинете творилось что–то невообразимое: звонили телефоны, толклось и орало целое стадо репортеров, операторов с телевидения, фотографов; не меньшая толпа осела внизу, в вестибюле.
Лейтенант Ролинс держал оборону за конторкой; он ухитрялся еще писать и даже, подняв глаза, разглядеть меня.
— Здорово, Шелл. Вы ищете Сэма?
Я кивнул, он ткнул пальцем в ближайшую дверь. Я постучал и вошел. Сэм был один, разговаривал по телефону, в зубах торчала ровно половина сигары.
Он кивком головы указал на стул; я сел и стал терпеливо ждать. У Сэмеона усталый вид, но розовые щеки гладко выбриты; небритым я его ни разу не видел. Не знаю, когда и как он это проделывает — может быть, носит в кармане электробритву, и бреется в кабинете, не глядя в зеркало?
Положив на место трубку, он взглянул на меня.
— Ну?
— Я только что прочитал газету.
— Да-а. Твое имя там фигурирует. Слушай, какого черта ты с ним сделал?
— Что я сделал? Ничего.
— Мне уже звонили три раза о том, что ты его извел, затравил и замучал. Согласен, ты изрядный нахал юга, но неужели ты…
— Прекрати, Сэм. Я не причинил ему никаких неприятностей. А вот звонки… Расскажи–ка о них подробнее.
— Звонили гости, бывшие у Троя одновременно с тобой. Они все разошлись сразу же после твоего ухода. Трой заявил, что хочет побыть один. И они заявили…
— Это меня не интересует. Был ли среди этих раздраженных граждан пискун по имени Рональд Дангер?
— Точно, один звонок был от него.
— Этот выпендряла, мелкий…
Я сказал скверное слово. Очень скверное.
Сэм посмотрел на меня и сердито произнес:
— Возможно, тебе не нравится этот человек Шелл, но он чертовски известный автор.
— Автор? Если бы его использовали для удобрения, он убил бы целый акр цветов.
— Очень может быть, но многие курицы сделают его. Ты меня понимаешь? И не умничай. Двое других заявили: один — что ты был нетерпимым, второй сказал — грубым. Это были Гарри Вароу и поэт, или что–то в этом роде, — Винстон Уорфилд.
— Этот недоумок?
Но мне уже не хотелось спорить, тем более, что Сэм взялся за телефон. Я понимал, что если банда, валандавшаяся у Троя, ощетинится всерьез, мне придется плохо. Все они были клиентами и ставленниками Себастьяна, а Агентство Талантов Юлиуса Себастьяна держало в руках всю прессу в городе.
Сэм швырнул трубку на рычаг и ворчливо опросил у меня:
— Чего ты хочешь? У меня куча дел.
— В самоубийстве Троя нет ничего странного.
Он покачал головой:
— Нет. Во всяком случае, пока нет. Порох на пальцах правой руки, контактная рана — ты знаешь.