Че?рная смородина

Мирная Татьяна

Осторожно достала небольшие серьги. Когда-то, еще сопливой девчонкой, я так мечтала о них. Дрожащими руками застегнула швензу, прислушиваясь к позабытой тяжести в ушах. Задумчиво покрутила брошь из того же набора и приколола на шелковый пояс.

А потом в комнату без стука вошел Карнеро:

— Готова?

— Да.

Он окинул меня долгим внимательным взглядом. Усмехнулся, разглядывая украшения.

— Эмберийские алмазы, если не ошибаюсь?

— Да, — машинально коснулась серег, словно проверяя на месте ли они.

— Сойдет, — Карнеро распахнул дверь и, едва я

подошла, спросил: — Ты все помнишь?

— Да.

Я не знаю, почему согласилась и вела этот прием. Или это воспитание и привычка из прежней жизни, когда неважно, что происходит внутри семьи, но на людях все должно быть безупречно, или так напугало видео, или альфа надавил своей силой… Или я скрытая мазохистка!.. Оно получалось как-то само собой. Я словно на миг вернулась в прежнюю жизнь. Переходила от одной группки гостей к другой, вовлекая в беседу заскучавших людей и нелюдей.

— …Вы недавно вернулись из Байани? Как интересно!.. — поворот в сторону. — Господин Пелин, я слышала, вы родом из предгорья? Кстати, позвольте представить…

И спустя минуту мужчины уже общаются пока на общие темы, а потом, кто знает. Я шла дальше и постоянно кожей чувствовала взгляд волка. Я не понимала, почему он злиться. Злиться должна была я! На себя! За собственную трусость!

Вечер шел как по маслу. Учитывая присутствие в одном доме некромантов и оборотней, и то, что пока не прозвучало ни одного проклятия и никого не покусали, я бы вообще назвала это событие историческим. Все были довольны. Все, кроме Карнеро и меня.

Только раз за весь вечер мне захотелось искренне улыбнуться.

— Мадж Имрус Зарев? Рада вас видеть! Вас не было на утренней встрече. Когда вы прибыли?

Мужчина улыбнулся в ответ.

— Полчаса назад. И уже не мадж, а кене. Битва при Миаду, — коротко пояснил маг, отводя глаза.

— Мои поздравления, кене! — с трудом сохранила улыбку на губах.

Вот это поворот! Я выдала отступников, Я сообщила в Департамент контроля о готовящемся ритуале, Я убила предводителя самых опасных злодеев на Паглаоме — и за это меня лишили титула и богатства! А маги, которые прибыли на поле после начала боя и уничтожили уже проявленных отступников, — герои?! Несколько секунд молчания, пока я справилась с собственным возмущением. Победила не истина, а политика и общественное мнение! Император Сарфоломей сделал так, как было выгодно ему и империи. Наказал всех отступников, несмотря на дружеские и родственные связи, чем поднял свой рейтинг среди простого народа, и наградил героев, чем способствовал укреплению гражданского самосознания подданных. Все правильно. И плата не велика: один человек, даже не человек — зверь. Считай, даром!

От избытка эмоций в горле пересохло. Извинившись, подошла к столу за бокалом вина. Имрус Зарев, наверное, догадался о моих мыслях, пошел следом:

— Люция, но ведь мы с вами знаем, что вы действительно отступница.

Я натянуто улыбнулась:

— Не стоит говорить об этом. Каждому свое. Уже ничего не изменить.

— Думаете? — усомнился кене Зарев и вдруг спросил: — А как же покушение?

— Это личное, кене. Отступники тут не причем. Отец мстил за сына.

— Мне

говорили: вы чудом спаслись.

— У этого чуда есть имя — Стах Карнеро, — с кривой улыбкой отпила вино.

Маг стоял рядом, внимательно разглядывая меня.

— Почему мне кажется, что шестой волчонок до сих пор в клетке?

— Ах, да! Ваш вещий сон! — я скользнула взглядом по его напряженному лицу. — Может быть, шестому волчонку некуда деться, Имрус? И выйдя из одной клетки, он попадет в другую?

— Надо пробовать, — мужчина ступил ближе. — Как ваши дела?

— Спасибо, в порядке.

Маг понизил голос и торопливо проговорил:

— Люция, поверьте, мой вопрос не дань вежливости. Да нас доходят… весьма странные слухи, а вы были и остаетесь подданной империи.

Не сдержалась от ухмылки. Конечно, мало кто знал, что творилось в шикарном поместье Карнеро за высокими воротами. В начале зимы, когда в доме каждый день были маги, расследующие дело об отступниках, Карнеро меня не трогал, ограничиваясь отношениями «слуга-хозяин». Кошмар начался потом, когда мы остались одни.

— …Более того я включил вас в нештатный список сотрудников своего отдела.

Я прислушалась, жадно впитывая каждое слово Зарева, мгновенно позабыв обо всем:

— То есть?

— Вы знаете, что магистр Сетсоме подал поручительство за вас? Он напирает на бесценные знания, сохранившиеся лишь в вашей голове. Департамент заинтересован в них. Мы можем…

— Кене Зарев? Несказанно рад видеть вас в своем доме, — баритон Карнеро буквально сочился медом… горьким, полынным.

— Прямо уж «несказанно»? — хмыкнул военный, поворачиваясь к нему.

— Именно, не могу сказать как: все-таки в приличном обществе находимся, — волк зло уставился на мага.

Имрус иронично усмехнулся:

— А я, напротив, чрезвычайно рад повидать свою соотечественницу! Хотя с трудом узнал ее!

Я вздрогнула от намека, прозвучавшего в словах Зарева. Ладонь оборотня по-хозяйски легла на мою талию и прижала к мужскому боку:

— Люция, все в порядке?

— Абсолютно.

Я видела по глазам Имруса, что надо молчать. Волк повел меня к другим гостям. И сколько после я ни пыталась подойти к мантику, мне так и не удалось это сделать. Подозреваю, Карнеро отдал приказ своим псам не подпускать нас друг к другу. Чуть не плакала от отчаяния, наблюдая из окна за магами империи, входившими в пространственный прокол. Видела, как светло-русый мужчина обернулся, пробежался глазами по окнам дома, но не заметил меня.

Уже позже, когда разошлись гости, я получила за все: за «хрупкость и ранимость, за аристократичную бледность и улыбку фей».

… Дизайнерское платье порванной тряпкой валялось на полу. Туфли там же. Одна лодыжка до сих пор ныла, вывернутая, когда я пыталась спрятаться от волка в ванной. Взгляд скользнул по выломанной двери. Я не ожидала прихода оборотня. После покушения Карнеро не трогал меня и вот вернулся.

Вздрогнула, почувствовав прикосновение обнаженного горячего тела. Карнеро прижался сбоку, обнимая меня. Губы покрывали мое тело легкими поцелуями. Руки осторожно гладили плечи, грудь, живот, спускаясь еще ниже.