Че?рная смородина

Мирная Татьяна

Черный волк повернулся ко мне. С пасти капала кровь, чужая, человеческая. Я не могла отвести взгляд от пунцовой капли, срывающейся с шерсти. Мне казалось, что она разбивается о землю с немыслимым грохотом, что крошечные брызги долетают даже до меня, и я их чувствую на лице, на руках — везде.

Зверь тихо рыкнул. Шаг в мою сторону, другой. Я качнула головой:

— Нет! Не подходи!

Волк мягко сделал следующий маленький шаг.

— Нет! — я пятилась, не отводя взгляд от медовых глаз зверя. —

Нет!

Зацепившись за торчавший древесный корень, упала. Волк глухо зарычал, приближаясь… неотвратимо, как Тьма, в которой я тонула. Я уже слышала его шумное дыхание, слышала мягкий скрип травы под лапами.

— Не-ет!!! Не-е-ет!!! — орала я, отползая назад. — Не подходи!

— Люция, успокойся! Это я!.. Люция?!

— … Люленок?.. Доченька?! Доченька моя!

— Люция!?. Люция, очнись!

— Люленок, пойдем со мной!

— Мама? — я заметила размытый силуэт впереди.

Он приближался и с каждым шагом яснел.

— Я, милая! Пойдем?

— Куда?

— Гулять. Ты что забыла?.. Мы каждый вечер идем гулять в парк.

Миловидная женщина с копной вьющихся волос открыла высокую дверь — и все вокруг заволокло одуряющим запахом ночных шилотт (цветущее растение — Прим. авт.). Мама, улыбаясь, протянула руку. И я шагнула к ней. Удивленно посмотрела на свою маленькую ладонь с короткими розовыми ноготками. Я снова стала девятилетней девочкой.

Мы шли по широкой аллее. Я крепко держала мамину руку, то и дело прижималась к ней щекой. Потом осторожно спросила:

— Я умерла?

Мама засмеялась:

— Нет.

— А что тогда?

— Ничего. Мы просто гуляем. Поспешим! Скоро феи прилетят.

Это было нашим секретом. Никто не знал, даже отец. Шилотты посадил сам лорд Кхана и чрезвычайно гордился своей оранжереей. Цветок дивной красоты был очень капризным, и вырастить его могли редкие цветоводы. У отца получилось. И теперь каждый вечер он со снисходительной улыбкой отправлял нас гулять в оранжерею. Но даже всемогущий Кхана не знал, что в наш парк по вечерам прилетают феи.

Мы с мамой присели на скамейку, ожидая гостей. Тонкая золотая змейка разрезала пространство — и к нам вышли четыре феи. Такие красивые, с прозрачными крылышками! Они восторженно ахали, кружась над благоухающими цветами. Потом одна из фей запела, подыгрывая себе на лире. Другие стали танцевать. Казалось, все вокруг танцует с ними. Даже пурпурные шилотты кивали головками в такт. Феи подбежали ко мне, окружили:

— Юная чародейка вновь печальна. Отчего?

Я грустно улыбнулась:

— Мне плохо. Я одна и никому не нужна.

Зеленоволосая фея сочувственно погладила меня по голове. Две другие переглянулись, пожимая плечами. А фея с ярко-красными волосами лукаво улыбнулась:

— У тебя осталось одно желание. Помнишь?

Я

помнила. Когда мы познакомились с феями, каждая из них подарила мне одно желание. Первые три я потратила быстро на какую-то детскую ерунду. А четвертое… Я думала, что потеряла его, когда просила вернуть маму из Граней. Красноволосая фея тогда разозлилась и исчезла. Оказывается, оно осталось? О Предвечная Тьма! У меня было желание! Одно-единственное! Полгода сводящее меня с ума!

Я с надеждой посмотрела на улыбающуюся фею:

— Ты точно выполнишь его?

— Уже выполнила, — засмеялась та.

— Как? Я же ничего не сказала!

Но фея продолжала весело смеяться:

— Разве? А по-моему, сказала… — она взмахнула прозрачными крыльями, взлетая вверх. — Прощай, юная чародейка! Мы больше не увидимся.

И феи, покружившись еще немного над цветами, вернулись в Мейдикрас — долину фей, долину вечного лета. А я обиженно вздохнула, собираясь пожаловаться.

— Мама, феи опять дурачатся!.. Мама? Мамочка? — я крутила головой в разные стороны в поисках Амеренты Кханы.

Только тишина в ответ.

— Мама?! Где ты?! — я вскочила, попутно заметив, что вновь стала взрослой.

Позади что-то хрустнуло.

— Мама? — я обернулась и задохнулась в беззвучном крике.

Из темноты ко мне шел черный волк.

Из открытого рта не вырвалось ни звука, только сипение. Перед глазами расплывались радужные пятна, словно мыльные пузыри. Их становилось все меньше и меньше. Сквозь них различила бледно-голубые стены, приоткрытое окно. Спустя пару минут сообразила, что нахожусь в лечебнице. Из-за неплотно закрытой двери долетали голоса.

— …Ну что, довел девочку?! — возмущался чей-то женский голос.

Это Натали Санторо, пара Герва.

— Нат, заткнись! — а это Карнеро. Грубо, но без привычного запала.

— Ты понимаешь, что она не в шаге от безумия?! Она уже одной ногой там! — продолжала ругаться Натали.

— Я довел, я и выведу!

— Отстань от нее!

И альфа вскипел:

— Нат, отвалила!..

А дальше я не слушала, потому что из ниоткуда появились мои рачетсы. Я видела их, слышала, ощущала их присутствие. Они снова были со мной!

— … Нежить?!

На шум в палату вошли оборотни. Натали улыбнулась, глядя на мои обнимания с призрачными псами:

— Твои подружки вернулись?

Я только кивнула, прижимаясь к костлявому боку Тосанг. Реранг тихонько повизгивала, подсунув морду под мою ладонь. Оборотница, искоса поглядывая на нежить, поинтересовалась:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Я же говорил, что ничего страшного. Обычный обморок, — Карнеро недовольно следил за происходящим.

Псы зарычали на него. Волк прищурился: