Человек и ситуация. Уроки социальной психологии
Шрифт:
Через тридцать лет после классического исследования Хэстор-фа и Кэнтрила расхождение в интерпретации между противостоящими друг другу приверженцами разных точек зрения вновь стало темой исследования, предпринятого на этот раз Липпером и Россом и их коллегами. Лорд, Липпер и Росс (Lord, Lepper & Ross, 1979; см. также Nisbett & Ross, 1980; Ross & Lepper, 1980) показали, что две противостоящие друг другу группы приверженцев реагируют на один и тот же набор смешанных и неопределенных данных усилением и большей поляризацией своих убеждений.
Исследователи заключили, что данный эффект поляризации имел место потому, что обе группы проявили склонность воспринимать информацию, подкрепляющую их собственную позицию, некритично, в то время как другие сведения — в
Таким же образом сторонники, равно как и противники смертной казни, которых попросили ознакомиться с перечнем преподнесенных вперемешку фактов о роли смертной казни как средства удержать людей от преступлений, разошлись, будучи еще более уверенными в правоте своих взглядов. Обе стороны пользовались предоставленными свидетельствами для обоснования собственной позиции, без труда находя погрешности в доказательствах, приводимых в подкрепление противоположной точки зрения.
Опираясь на эти результаты, Баллон, Росс и Липпер (Vallone, Ross & Lepper, 1985) рассудили, что реакция приверженцев той или иной точки зрения на мнение третьих лиц, предлагающих свои оценки или даже обобщающие сообщения по любым относящимся к дискуссии фактам, должна испытывать влияние аналогичной тенденциозности. Приверженцы, в частности, должны воспринимать даже максимально объективные или взвешенные оценки (а заодно и тех, кто их предлагает) как необоснованно тенденциозные и враждебные.
Эта гипотеза об эффекте «враждебности средств массовой коммуникации» родилась из исследований, предметом которых были реакции людей на освещение средствами массовой информации президентских выборов 1980 и 1984 гг., а также резни гражданского населения в ливанских лагерях беженцев в 1982 г. Особенно убедительными были данные последнего исследования, рассматривавшего реакцию как проарабски, так и произраильски настроенных зрителей на видеозаписи программ новостей. В оценках, представлявшихся двумя противостоящими друг другу группами, не наблюдалось, по существу, никаких совпадений ни по одному из показателей. Как проарабски, так и произраильски настроенные зрители были убеждены, что средства массовой коммуникации отдают предпочтение противоположной стороне, а их собственная сторона освещается несправедливо, и что подобная тенденциозность при передаче фактов отражает личные и идеологические интересы лиц, ответственных за телевизионные программы.
Интересно, что в ходе описываемого исследования между участниками противоположных групп неожиданно для исследователей обнаружилось одно разногласие (которое, однако, можно было предвидеть, основываясь на данных более раннего классического эксперимента Хэсторфа и Кэнтрила). Две противостоящие группы зрителей не просто были несогласны по поводу тона и акцента сообщений, касающихся современных фактов и длительной истории дискутируемого вопроса. Несогласие между ними возникало и по поводу того, что они на самом деле видели.
Так, и проарабски и произраильски настроенные зрители, просмотрев одну и ту же тридцатиминутную видеозапись, заявили, что при освещении действий противоположной стороны (в отличие от освещения действий их собственной) было использовано большее число фактов и ссылок, выставляющих ее в благоприятном свете, а негативной информации было меньше. Участники обеих групп полагали также, что общий тон, акценты и содержание видеозаписей были таковы, что подводили нейтрально настроенного зрителя к изменению его отношения в сторону большей благосклонности к противоположной группе и большей враждебности к их собственной.
Задавая вопросы и выслушивая комментарии этих испытуемых, нельзя было не усомниться в том, что они действительно смотрели одну и ту же телепрограмму (не говоря уже о том, что они наблюдали одну и ту же историю Ближнего Востока!); точно так же как интервью испытуемых Хэсторфа и Кэнтрила заставляют усомниться в том, видели ли они одну и ту же игру.
Принципиальная схема, использованная при анализе того, как предвзятые приверженцы оценивают телевизионные новости, может быть применена
В процессе субъективной интерпретации имеется, однако, еще одна тенденциозность, вступающая в игру в процессе двусторонних переговоров и создающая дополнительное препятствие на пути разрешения конфликта. Дело в том, что сам по себе факт выдвижения некоего предложения может снизить его привлекательность и, возможно, даже изменить его смысл в глазах адресата.
Серия исследований, предпринятых Стиллинджер, Эпельбау-мом, Келтнером и Россом (Stillinger, Epelbaum, Keitner & Ross, 1989), была посвящена как раз проверке гипотезы об этом явлении, получившем название «реактивного обесценивания». В одном из этих исследований был использован конфликт между администрацией Стэнфордского университета и различными группами студентов, требовавшими, чтобы университет отказался от всякого финансового участия в американских компаниях, ведущих дела в Южной Африке. Конкретным предметом изучения в данном исследовании была реакция студентов на разнообразные компромиссные предложения, осуществление которых не подразумевало бы полного отказа от инвестиций, но вместе с тем позволяло бы продемонстрировать, что университет выступает против расистской политики апартеида, проводимой южноафриканским режимом.
Два таких компромиссных предложения представляли особый интерес. Одно из них состояло в том, что университет должен был немедленно отказаться от акций компаний, которые были непосредственно связаны с южноафриканскими вооруженными силами, полицией или проводили политику апартеида в отношении своих сотрудников. (Назовем это «частичным» изъятием средств.)
Альтернативой ему было предложение установить двухгодичный срок, в течение которого в системе апартеида должны были произойти коренные преобразования. Если бы этого не произошло по истечении упомянутого срока, университет полностью изымал бы свои средства из соответствующих компаний. (Иначе говоря, данное предложение состояло в установлении «крайнего срока».)
Когда студентам сообщали о том, что руководство университета рассматривает оба упомянутых предложения наряду со многими другими, студенты оценивали их как примерно одинаково значимые и удовлетворительные. Однако когда им давалось понять, что руководство вот-вот ратифицирует один из этих компромиссных вариантов, феномен реактивного обесценивания давал о себе знать со всей очевидностью. Как только всем становилось ясно, что руководство готово привести в действие план частичного изъятия средств, явное большинство студентов стали оценивать данную уступку как менее значимую и удовлетворительную по сравнению с отвергнутой альтернативой, состоявшей в установлении крайнего срока. И наоборот, когда студентам сообщали, что руководство вскоре выступит с планом, предполагающим установление крайнего срока, все то же явное большинство начинало оценивать его как менее значимый и удовлетворительный, по сравнению с планом немедленного, хотя и частичного изъятия средств.