Человек, которого нет

Гарридо Аше

– Пушистая...
– губы едва шевелятся, но шепот отчетлив, - кажется, я тебя... Помню..."

Яна Тимкова, "Повесть о каменном хлебе"

Разговоры на полях: Не считается

– Нет, никаких глюков у меня никогда не было.

– Разве?

– Правда. Не было ничего такого. Никаких откровений. Ну как... Один раз за шкаф хватался.

– Это что?

– Знакомый рассказывал про игру, с которой приехал. А там полигон - в лесу какие-то заброшенные строения. Бункер какой-то, что ли.

И вот он рассказывает, как антуражно все было, пустые помещения, голые бетонные стены, и дальше - что у них по игре там происходило. А я слушаю внимательно и, конечно, как-то это всё себе представляю. Пустые помещения без окон, голые бетонные стены, дальше не успел... Ну, понимаю, что не очень стою на ногах, и вокруг как будто всё накренилось. За шкаф схватился, застекленный, лицо успел отвернуть. Нет, шкаф в порядке, я по бокам схватился, за стенки. А лицом как раз в стекло бы и пришел. Нет, никаких мыслей, никаких эмоций. Просто вестибулярный аппарат как сбился на пару секунд. Это разве глюк?

– Это не то что "я тебя видел, прекрасный эльф"...

– Ага. На Луне. Так что не было у меня никаких глюков, и никого я с первого взгляда не узнавал и...

А нет, слушай, один был. Давно. Когда я еще только понял, что никакая это не Барселона и год - семьдесят третий. Ну, не знаю, как. Просто вот разговаривали с одним человеком на близкую тему, слово за слово, и мне в голову пришло. Примерное место, примерное время... Так получалось, что конец шестидесятых - начало семидесятых, где-то в Южной Америке.

Я подробности не скажу - это не про меня, это про того человека, и я на него указывать никак не буду. Сам сумасшедший, мне репутации не жалко, но зачем еще кого-то впутывать?

В общем, так или иначе, сопоставил я место и время... Она в начале восьмидесятых достаточно на эту тему прочитала, чтобы я понимал обстановку в целом. И меня аж затошнило. В тех местах, в то время... Знаешь, как бывает, когда очень, очень сильно дверью палец прищемишь, и даже боль какое-то время не чувствуешь, только как будто слегка подташнивает. Вот так...

Спасибо, это пятница была, ночь на субботу. На работу не надо. Я те выходные почти безвылазно за компьютером просидел, шарил по интернету в поисках информации. Почти не спал, почти не ел. Трясло от ярости и от горя. В воскресенье под вечер в рассеянном состоянии стянул с себя джинсы - до этого плотно, впритык сидевшие, - да только после понял, что забыл расстегнуть молнию. И все равно никаких таких глюков. Только одна картинка, единственная, на короткий миг, сама собой.

Помещение с лампой под потолком, я на полу, вижу свои ноги - так, лежу и как будто пытаюсь приподняться на локте. Бетонные стены. Помнишь, я рассказывал тогда, после поезда?

Ну, это и всё. Там одна секунда, вижу ноги и что-то вокруг, брюки серые на мне, не джинсы. Это всё.

Ну и что? Вот у людей бывает!

А это - так. Не считается.

Материальные ценности

Хотя можно было бы назвать еще вот так: Следы материальной культуры

То, что в конечном счете подтверждает существование исчезнувшего народа. Такое доказательство, которое можно руками пощупать, на зуб попробовать. И никак нельзя отменить. Рассказы путешественников отменить можно: мало ли что придумает ушлый малый, чтобы выставиться героем в глазах соседей. Песни сказителей отменить можно: мифы, легенды, сказки и бредни, мало ли что придумает вдохновенный певец, и это еще неизвестно, чем он так вдохновился, чем надышался, чего нанюхался, что пил, что ел - и не со спорыньей ли был тот хлебушек, и был ли он здрав с точки зрения современной психиатрической науки...

Следы

материальной культуры так просто со стола не смахнешь. Как минимум надо объяснить, что это такое, для чего предназначено, из чего сделано и как оказалось в культурном слое на такой глубине.

Троя была легендой и вымыслом, пока Шлиман не положил на стол бронзовые мечи и золотые диадемы, серебряные слитки и медные сосуды, серьги и застежки, щиты и светильники...

Песьеглавцы останутся вымыслом, пока не будет найдено... что? Комплект доспехов, включающий шлем, который годится лишь на псиную голову? О, это был бы предмет неоспоримый, неоспоримее только встреча с песьеглавцем нос к носу... При свидетелях. А то если сам-один, то хоть обвстречайся - никто не поверит.

Если всё это было на самом деле - как мне узнать, что я не вымышленный песьеглавец, что я есть, что я - был? Где искать "следы материальной культуры"? Я думал об упоминаниях в каких-нибудь документах, списках пропавших, надписях на могилах... Но могу ли я быть уверен, что с точностью знаю свое имя? И - которое? Симон? Да, на него откликается душа, оно согревает и успокаивает, поддерживает, дает ориентир, когда я теряюсь, оно как ось, вокруг которой выстроен весь я. Но даже если это и есть мое имя - было моим именем тогда, - не факт, что в документах окажется именно оно.

Имя ли это, и если имя - то мое ли?

Остается самое невозможное - остаются предметы и вещи. Честно сказать, мысль о них мне и в голову не приходила. Пока не пришли они сами.

...Они возникают внезапно. Я иду не за ними. Я иду искать что-нибудь чувственное и событийное - и вдруг возникает вещь, предмет, объект материальный и почти бытовой... И со всей неотвратимостью материального объекта летит встречь мне, по прямой, в лоб. И невозможно отвертеться от его не то что непридуманности, от его - незадуманности. Я не просто не придумывал, каков этот предмет. Я не задумывал предмета в этом месте, не ждал его и не ожидал. И вдруг он возникает - воспоминание о нем - как картинка в памяти. И предмет оказывается таким... несовременным, не сегодняшним, неожиданным не только самим фактом себя, но и формой себя. Пишущая машинка. Зеленое ветровое стекло. Тонкое гладкое рулевое колесо. Легкий "маслкар" цвета слоновой кости с черной складывающейся крышей. Фетровая прокладка в подтулейном устройстве каски. Деревянная спинка кровати. Острая крахмальная складка скатерти. Серые камни крепостной стены.

Эти доказательства невозможно предъявить кому-то. Они остаются несуществующими. Их доказательную силу нельзя направить наружу.

Но внутри они обладают сокрушительной мощью.

Я собираю их тщательно и бережно, с почтением и восторгом, порой - со страхом.

Я составляю их перечень и описание.

Харонавтика: " Все приморские города похожи..."

Сессия N5, 08 декабря 2012

М. спросила, хочет ли он вернуться к тому, что видел и переживал во время прошлой сессии. Но он не смог вспомнить, что было в прошлый раз.

М. спросила, а он не помнит. Что-то было про карусель, да?

Ну, не помнит, так не помнит, а куда же в этот раз пойдем?

И он сказал: хочу увидеть город. Валь-па-раи-со. И точка. "Знаешь, - сказал он, - такая штука. Когда пытаюсь вспомнить, увидеть из обычного состояния, просто сам себе, вижу фотографии, которых пересмотрел уже множество в интернете. Плоские картинки. Но когда мы работаем, картинки совсем другие. Они объемные, в них есть даль и ощущение простора, протяженности, они не ограничены краями. Как будто можно повернуть голову - и увидеть продолжение, панораму. И я как будто присутствую в них, смотрю изнутри. У меня за спиной что-то есть".