Человек, которого нет
Шрифт:
Вот такой он - и они пошли дальше, и Лу почувствовал растущее напряжение и упорство, и азарт. Почувствовал, что скалится, что лицо морщится так, как будто он с трудом, преодолевая сопротивление, что-то делает. Он почувствовал, как трудно управляться с этой махиной, какая она тяжелая и неповоротливая... И понял про нее: с железными механизмами внутри кузова, с толстыми прочными стенками, совершенно не приспособленная для быстрой езды и маневрирования, тяжелая, неуклюжая, очень инерционная и неустойчивая. И с правым, мать его, рулем.
М. спросила:
– Как тебе с этим правым рулем?
Лу еще больше оскалился и подобрался.
–
– переспросил он.
– На этих дорогах? На этой байде?
И выдохнул:
– Но я могу.
Улыбка-оскал, сощуренные глаза и захлестывающий азарт, перекрывающий все. Какая-то широкая, довольно оживленная дорога. И - отчетливое знание: всё получилось.
И потом откат, как бывает, когда пройдешь на азарте и на какой-то запредельной, очень химической мобилизации - буквально всё, но потом пустота, слабость и головокружение.
Сказал об этом. М. спросила, когда у него такое бывает. Но он не успел ответить.
Дыхание сбилось, изнутри потянуло жуткой тоской - в такую он и выскочил из того полусна, когда увидел мусоровоз. Одной рукой - за грудь, под ключицами, сначала просто прижал ладонь, другой рукой прикрыл глаза, подумал, может быть, мы кого-то потеряли в тот раз, поэтому такая тоска. Его самого точно взяли не тогда, это понятно, и машина не та, и одежда. Тоска - всё сильнее, и стиснуть, скрючить пальцы, впиваясь ими в ткань, в тело под тканью. Другая рука - плотнее к лицу, закрыть глаза, как будто можно такой поток слез остановить ладонью. Но слез на самом деле нет. Они должны быть - но их нет. Потом зажать рот, чтобы не закричать.
Вторая волна накрыла еще похлеще.
– Это все напрасно. Что бы я ни делал, что бы я ни делал, сколько бы их ни убил - его не вернуть. Его не вернуть.
Тяжесть и тихая боль в голове. Когда сжал голову с двух сторон руками, почувствовал, что хочет ударить головой в стену, биться головой о стену.
Стена гаража. Вокруг был гараж. Желтый свет, лампы накаливания, достаточно светло.
И голова - болит. Как болит!
– Не сдерживай это. Трудно, знаю, но необходимо. Не сдерживай.
Он постарался не сдерживать. "Это" оказалось рыданиями. Он сложился и рыдал, оплакивая любовь, потерю, весь ужас происходящего там и тогда.
И снова оказался очень собранным и энергичным, с упорным желанием узнать побольше про этот мусоровоз, про то, что он вообще делал, с кем вместе - миристы это все-таки или "эленос", или кто мог быть еще? Энергии в себе чувствовал достаточно, она была доступна, но не дергала, не рвалась наружу. Он попытался объяснить это ощущение через образы работающего мотора, сцепления и газа. Сам смеялся, как его завело с этого мусоровоза.
Но больше в тот раз они никуда не пошли, потому что время кончилось.
Выписки:
"Ностальгия всегда тоска не по обстоятельствам жизни, а по некоей утраченной ипостаси себя, существовавшей независимо от обстоятельств, а то и вопреки им".
В.Е. Каган
Записки сумасшедшего: Бессмысленное умножение сущностей
Я смотрю на фотографии Pakamatic образца 1964 года и ощущаю телом, что он должен быть похож на тот, тогда. Я точно знаю, что у него вот такая плоская "морда", что кузов прилегает вплотную к кабине, я же буквально чувствовал его габариты и подвижность.
На
Больше я пока ничего не знаю.
И мне нравится, что у меня нет ответов на все вопросы. Уж если бы я придумывал, я придумал бы связно и логично, не сомневайтесь. И если бы мне пришло в голову впихнуть в мою историю мусоровоз - я бы выбрал мусоровоз производства США, с левым рулем и без этих бессмысленных и неразрешимых загадок в анамнезе.
Неокончательный диагноз: Jimlo
Это непонятное слово привиделось ему во сне. Ему приснился мусоровоз - почти такой, как был на самом деле, только ярко-оранжевый, как их красят сейчас. Во сне это было нормально, это ведь был просто сон. Прошло около полугода, впечатления от первой встречи с этой темой уже рассеялись, но вот - приснился. Во сне Лу обрадовался, как дорогому другу, был бы это человек - кинулся бы обниматься, а так просто потянулся к машине всем собой. И увидел отчетливо надпись - тогдашним дурашливым шрифтом, как будто рекламная наклейка или рисунок, желтые буквы в оранжевой "выпуклой" обводке: Jimlo. Он проснулся, несколько раз повторил это слово. Дотянуться до планшета, чтобы записать, не сообразил. Лежал в темноте и повторял: джим-ло, джим-ло. Только бы вспомнить утром, только бы не потерять... Он не знал, что означает это слово, имеет ли какое-то особую важность для него - или просто незначительная деталь, каких всегда много бывает вокруг, мало ли за что взгляд зацепится. Это было что-то маленькое, ясное и конкретное, хоть и непонятно, о чем. Но он видел надпись, он запомнил ее, она была как-то связана с грузовиком, не только потому, что он ее увидел одновременно с ним. Он чувствовал, что есть какая-то связь.
Утром вспомнил. Несколько дней осаждал поисковики, пытаясь найти что-нибудь с этим названием. Нашел какой-то ювелирный магазин, мороженое в Мексике и автостекольную мастерскую в Канзасе, правда, существующую с 1971 года, ну и что?
Так больше ничего про это и не узнал до сих пор.
Записки сумасшедшего: Личное дело
Воскресенье, 22 декабря 2013
Вчера вечером думал о том, что мое решение остаться в Чили было безответственным. Что я должен был дисциплинированно и профессионально уйти с Моссом и продолжать работу в другом месте. Как член команды, организации, в подготовку которого вложено много сил и средств, как профессионал. Присяга не присяга, но что-то такое и у меня должно было быть. Вспомнить бы.
(Сейчас пишу это и под челюстью стягиваются узлы.)
Так что я попал под раздачу по своим личным делам и это было следствие моей недисциплинированности и безответственности и эгоизма. Только мои личные дела.
Хорхе, за которого я мстил.
Ким, с которым я остался.
Это действительно было непрофессионально и безответственно. Ни с шиша пропал, не по делу, не ради выполнения задания, не ради исполнения долга.
Сегодня утром я понимал, что все так, и есть, но...