Человек, которого нет
Шрифт:
Вот я получаю письмо от человека, с которым мы мало общались вживую, но переписываемся уже много лет, которого я глубоко уважаю, который, кажется, уважает меня и уважает мои тексты. Я попытался рассказать правду о себе. Еще в самом начале работы с М., когда я был полон острых и горячих впечатлений от происходящего, полон боли и страха, изумления и сомнений, радости и гордости, совсем свежих, для которых еще не нашел крепкого и удобного места в своей душе, я попытался рассказать, что со мной происходит и что я узнал. Рассказать, что, кажется, мои безумные догадки не так уж безумны, что есть какая-то тонкая, но прочная связь с тем временем и событиями. Я и прежде не молчал о своих догадках, в разное время в той или иной степени
Порой мне хочется сказать: посмотрите на меня. Посмотрите на мою историю. Посмотрите на моих друзей. Протрите, мать вашу, глаза и посмотрите на меня. На кой мне это?
Но по большей части мне не то чтобы лень спорить и доказывать кому-то. Мне бы разобраться с самим собой. Несмотря на все пережитое и передуманное за полтора года в сессиях с М. и между ними, я все еще время от времени трясу головой и тру глаза. "А что, так бывает? Ну ничего себе! А все говорят, что не может быть."
Итак, если отмести предположение, что мы - бывшие знакомыми там и тогда и обнаружившие себя здесь и сейчас - нарочно сговорились и обманываем окружающих, или что кто-то из нас обманывает и манипулирует остальными для каких-то своих целей, что остается?
Или мы все, обнаруживающие в себе осколки иной памяти, - психи, начиная с меня (но мой терапевт говорит, что я не похож на психа), или?
В современной научной картине мира нет места для таких допущений.
Психиатры настораживаются.
Вот поэтому я не хочу ничего рассказывать о тех, с кем обсуждаю некоторые подробности происходившего там и тогда, проверяю некоторые версии, уточняю детали. Я вообще на протяжении всего текста до сих пор пытаюсь сделать вид, что их нет. И в целом мне это удается. История не разваливается без прямого участия этих людей, я нахожу подтверждения своим предположениям и помимо того, что они рассказывают мне.
Например, о монете я узнал от такого человека. Но монета оказалась только первой зацепкой, стартовой точкой. Все остальное не зависело от монеты. Она только указала направление, куда смотреть. В конце концов, я так и не узнал, была ли на самом деле такая монета у Кима, а если была - откуда взялась? Я ли ему отдал ее, как опознавательный знак? Или это был сувенир от его брата-моряка? Неважно. Африка рассказала о себе, стоило только слегка царапнуть мою память в этом месте.
Я могу и дальше обойтись без прямого участия этих людей в рассказываемой части истории. Я не хочу никого сводить с ума, а это запросто и со мной одним тут - стоящим посередине, говорящим и показывающим невероятное. Просто некоторые вещи я не буду обосновывать и доказывать. Все равно тут всё недоказуемо, всё подряд.
Так что давайте условимся: про этих "лишних" людей вы ничего не слышали, я ничего не говорил, продолжаем...
Выписки:
"А он словно только от меня отделаться и ждал - тут же к нему Ким прилепился. Богом клянусь, трёх дней не прошло, я чуть не почернел от ревности ...
Вот не знаю, где такие мальчишки берутся, как этот кореец... Слова не скажет, и на людях с ним всегда молчит, не улыбнётся, руки на его руку не положит. Только смотрит так, как на спасителя смотрят, на отца, наверное - у кого хороший отец, я своего-то и на карточке не видел...
И Лус тоже... будто оберегал его, всегда с ним при других ровно, всегда спокойно, ласково - но я-то знал, как у него лицо меняется... я-то знал.
Так что мне двух раз хватило их вместе увидеть, чтобы понять - и другим дуракам вроде меня советовать - на этого, парни, даже и не тратьте пыла. Нет его для вас. Считайте, женат он на этом маленьком. Такие, как Лус, если обещаются, и в ответ обещание получат - всё,
Юлия Сиромолот, "Подсолнух и яблоки"
Неокончательный диагноз: Ким
Ким появляется в "Подсолнухе" в роли любовника Симона. По крайней мере, там все это предполагают, и всё так и выглядит. Лу уверен, что всё было не так, но не может ничем подтвердить свою уверенность. Однако, из уважения к Лу, попробуем реконструировать историю, исходя из его представлений.
Предположим, что у Хорхе был единокровный брат, лет на десять младше. По матери - китаец. Неважно, как это получилось, всякое бывает в жизни. Для нашей истории имеет значение то, что старший брат считал себя в ответе за младшего, но сам не часто бывал в городе. А Лу - почти постоянно. И "присмотреть за мальчишкой" было для него частью отношений с Хорхе, чем-то таким, что он мог сделать для любимого, что еще больше связывало их. Заниматься его братом, когда нет возможности видеть его самого. Делать что-то для его брата, выражая так свою любовь. Наверное, постепенно у них с Кимом образовалось что-то такое... Для дружбы они были слишком несхожи, да и десять лет разницы имели значение. Но что-то очень прочное их связало, чего они сами, может быть, в полной мере не понимали. Стали как родные, сами того не замечая. О родственнике ведь не думаешь с пафосом и драматизмом, просто делаешь что-то для него, порой и с раздражением, и через силу, и против желания. Вот сейчас ему надо, и тебе надо, чтобы у него это было, и о чем тут говорить? А в другой раз просто радуешься ему. Или наслаждаешься его обществом как чем-то само собой разумеющимся, не выделяя особо из цепочки дней. Или устал от него, и понимаешь, что это пройдет, но вот сейчас - зла не хватает... Chinito loco, сумасшедший китаец, мрачноватый, безбашенный и упрямый.
Их часто видели вместе, возможно, какое-то время парень и жил в квартире у Лу. Где-то учился. С кем-то встречался. Об этом ничего неизвестно. В одном Лу уверен: он был, и он не уехал из страны, потому что так решил. Есть какая-то связь между ним и арестом Лу, возможно, Ким не успел или не смог о чем-то предупредить.
Конечно, его звали не Ким. Но надо же его как-то здесь называть. Нет смысла придумывать еще один псевдоним. Пусть будет, как в "Подсолнухе".
Это всё мы отнесем к разряду ни на чем не основанных домыслов. И теперь посмотрим, как к этой конструкции подойдет - или не подойдет - другая часть, сложенная из острых осколков флэшбэков, из тягостных сновидений и путаных, но однозначных строк, записанных после сессий.
Вот записи из дневника Лу, между ними месяцы, они выбраны из общего потока. Имеет смысл учитывать, что первые из них записаны тогда, когда Лу имел об Африке еще только самое общее представление: был там, много бегал, чему-то учился, наверное.
Записки сумасшедшего: "Конечно, я"
Вторник, 16 апреля 2013
И опять я жалею, что не записал сразу.
Это произошло недели три или четыре назад.
Похоже, я понял - не вспомнил, а, скорее, соотнес и додумал, - некоторые подробности из того, что со мной делали, чтобы получить информацию.
Я плакал.
И после возвращался к этому внутри себя постоянно, просто потому что мимо не пройти.
...
После того, как я понял про то, что со мной делали, а маленькую картинку и увидел, совсем крошечную, с полсекунды, в ней самой по себе ничего страшного, но от нее во все стороны - да...
...
Я стал внимательнее к этому состоянию и в то же время менее вовлечен, я напоминал себе, что это оттуда, и где я сейчас и с кем. Было все еще тяжело...