Человек, которого нет
Шрифт:
Господи, Ким, мальчик...
Совершенно ясно и прозрачно. Лу одновременно чувствовал огромную вину и понимал: от него уже ничего не зависело. И смог сказать это вслух.
Что парень попал уже тогда, когда попал к ним. Говорить или молчать - он попал. И вопрос не в том, что Лу мог сделать для него. Уже ничего не мог. Кроме того, что все-таки попытался сделать: показать, что это - переносимо.
– Но они поставили вопрос так: готов ли я взять на себя формально вину за то, что они будут делать с ним, если я буду молчать. Они навязывают ответственность за все, что будут делать. Но это фальшивка. На самом деле они пытают,
И это азы подготовки.
Но от этого не легче. От этого не легче выбирать молчание.
Со всем ужасом, и безысходностью, и виной. И бессилием.
Записки сумасшедшего: Невозможность
Охватывает чувство нереальности. И кажется, что эти безуспешные попытки проникнуть в прошлое - самый что ни на есть подлинный эскапизм. Кажется, что ничего этого не было. Оно становится ненастоящим просто потому что ты не можешь ничего изменить, не можешь попасть туда и сделать что-то по-другому, приложить усилия и воздействовать, повлиять на что-то. Прошлое недоступно так же, как Волшебная страна, как Зазеркалье, альтернативная реальность или параллельный мир. Имеет ли значение, что ты узнаешь о том, что было, узнаешь ли хоть что-нибудь? Ничего не изменится, если ты узнаешь это сейчас. Может быть, ты тогда этого не знал - и не смог спасти дорогих людей, не мог спастись сам. Или тогда ты это знал - и все равно не спас никого и не спасся сам. Какая теперь разница?
Ты тратишь силы, направляя их в прошлое, но они не достигают его. И здесь, в настоящем, ты остаешься без сил. Обессиленный к тому же эхом страдания, осколками горя, отголосками старого страха.
Хватит. Остановись.
Боль - известный наркотик. Ты наркоман.
Неокончательный диагноз: Бирочка
Утром в ванной он смотрит в зеркало, морщась, разглядывает слегка опухшее после сна лицо, шмыгает носом. Вспоминает "бирочки", появлявшиеся перед внутренним взором в той сессии, когда он понял, что после ареста им занимались флотские. Аккуратно думает о том, действительно ли вместе с Кимом они были там. Аккуратно вспоминает бирочку: "флотские".
И сгибается пополам, задыхаясь, как будто от удара в солнечное сплетение.
Потом аккуратно выходит из ванной, крутит головой: ну и спецэффекты, как лоб об раковину не разбил-то... Дышит.
Ну что ж, говорит. Флотские. Будем знать.
Ох, любовь моя.
Харонавтика: "Это было"
Сессия N38, 15 февраля 2014
(Фрагменты отчета об этой сессии уже были процитирована ранее, в подборке про Африку. Здесь запись сессии приводится целиком.)
Лу все еще продолжал сомневаться, что этот эпизод действительно был.
Слишком мерзко. Слишком частая тема низкопробной литературы, дурных фантазий. Десять месяцев флэшбэков, кошмаров, навязчивых мыслей, всплывающих картинок... Но он продолжал сомневаться. После встречи с темой шантажа в полицейском сериале беспокойство снова усилилось, он метался между ужасом и сомнениями, боялся фантазий и содрогался от реального ужаса и отвращения. Наконец ему пришла
М. провела его в кабинет, он прошел к окну, оглянулся на диван. При мысли, что сейчас он сядет туда и они пойдут смотреть, и куда они пойдут смотреть, он почувствовал очень сильный страх. Он вспомнил эпизод с арестом, как сидит в машине и не хочет выходить из нее - и понял этот страх. Сейчас он чувствовал такой же, только понимал, что здесь и сейчас все в порядке, но страх был огромен все равно. Лу думал, попросит он отменить сегодняшнюю сессию или заставит себя подойти к дивану, сесть и начать работать.
М. сказала, что вернется через пару минут, и вышла. Лу физически почувствовал, как страх свалился с него. Передышка.
Он стоял у стола и проверял, как за него держаться.
Хотелось забиться в угол. Не в этой комнате. Где-то в другом месте. Лицом в твердые, кажется, бетонные стены.
М. вернулась, Лу отошел от стола, они сели на свои места и начали работать.
Он сказал М., что сегодня получится пойти туда, что насколько-то он уже там.
М. попросила описать, что он видит. Лу не хотел на это смотреть. Он отвернулся в сторону, но заставил себя повернуться обратно, к М. Рассказал про помещение, где тот стол. Оно большое. Хотелось сказать - как ангар, но все-таки не такое. Как спортзал? Или как маленький ангар? Лу не мог сказать, есть ли там окна. Свет искусственный. Вооруженные люди - человек пять. У них здесь власть.
– Ким где-то у меня за спиной, я не вижу его.
Лу заметил, что сглатывает очень часто, самым горлом, рот пересох. Он вспомнил своего кота: когда его возили к ветеринару на уколы, он так же сглатывал, прижавшись к металлической столешнице. Смирно лежал, но сглатывал непрерывно. Лу сам себе сейчас напоминал этого кота.
Он боялся начинать работать с "отверткой". Боялся, что начнет просто повторять то, что уже видел раньше, или фантазировать. Но все происходило не так, как он ожидал.
Внезапно он успокоился. Успокоил себя. Выровнялся. Стал дышать глубоко и ровно. Это было как-то само и в то же время как будто намеренно - но намерение не здесь и не сейчас.
Потом так же внезапно почувствовал, что шея его зажата странным образом. Затылок опущен назад. Голова приподнята. Не так, как у него бывает, не его фирменное "подбородок вверх". Сжат был затылок, шея сзади была каменная. Он не смог даже подергать ею, чтобы расслабить. На самом деле, как камень. Он сосредоточился на этих мышцах, на физических ощущениях и почти сразу понял, что его держат за плечи и за волосы на затылке, он не может опустить голову. И что его заставляют смотреть.
После этой мысли мышцы сразу и плавно отпустило.
Он хотел плакать и кричать.
М. предложила: это можно здесь делать.
Он чувствовал: нельзя. Он сказал: не хочу тебе показывать и понимаю, что не больше половины относится к тебе, к тому, что я не хочу показывать тебе страшное.
– Я не хочу это показывать им.
Он понимал, что происходит там теперь. М. сказала:
– Ты можешь проживать телом, давать этому происходить. Ты уже здесь, в безопасности. Это было не сейчас и не с этим телом. Ты прошел через это и выдержал.