Человек-огонь
Шрифт:
«Вперед на освобождение Приморья!», «Раздавим белогвардейскую гидру!», «Волочаевка будет нашей!», «Привал на Имане, отдых во Владивостоке!» — эти начертанные на красных полотнищах призывы были в сердце и на устах народоармейцев.
Томин решил еще раз проверить роту Горедума.
По команде: «Становись!», бойцы пулей вынеслись из казармы, мигом построились. Все те же полушубки, борчатки, трофейные американские меховые куртки, кубанки, ушанки, мохнатые папахи, все те же
31 января 1922 года на станцию Ин прибыл главнокомандующий Народно-революционной армией Блюхер.
Главком и сопровождающие его вошли в здание вокзала. Чисто побелены стены и потолки, до блеска вымыты полы, койки аккуратно заправлены, на подушках белоснежные наволочки, в станционном буфете — столовая и кухня. Всюду образцовая чистота.
— К наступлению готовились серьезно, — удовлетворенно отметил Блюхер.
— Это его рук дело, — кивнув в сторону Власова, сообщил Томин.
Первого февраля — парад войск. Настроение у всех праздничное, приподнятое. Жесткий морозный воздух словно спрессован. Усы, бороды, брови, воротники полушубков покрылись куржаком.
Томин отдал рапорт. Блюхер произнес краткую речь, конец которой утонул в могучем ура.
Чеканя шаг мимо трибуны, шли и шли полки: Особый Амурский, Шестой пехотный, Первый Читинский, Троицко-Савский кавалерийский, пластуны Петрова-Тетерина…
— Спасибо, Николай Дмитриевич, хорошо поработал, — проговорил Блюхер.
— Все работали, чего уж там.
— Знаю, знаю, не скромничай.
Томин вошел в штаб и, обращаясь к Диктовичу, проговорил:
— Блюхер будет осматривать передний край. Я еду с ним. Как ты?
— Поеду, обязательно поеду!
Подали лошадей. Подъехал Блюхер, поздоровался. Настроение главкома хорошее, он шутит, весело улыбается.
На переднем крае главком тщательно осматривал позиции, окопы, расстановку огневых средств, расположение командных пунктов, беседовал с народоармейцами.
— Неплохо, неплохо! — довольный осмотром и беседами, повторял Блюхер и тут же делал свои замечания, давал указания.
Группа народоармейцев окружила Диктовича, бойцы расспрашивают о командирах.
— Товарищ военком! Я слышал, что Томин и Блюхер вместе где-то уже воевали, правда это? — спросил Горедум.
— Блюхер и Томин организаторы первых частей Красной Армии на Урале, — ответил Диктович. — Оттуда и дружба их.
Диктович коротко рассказал бойцам о боевых друзьях.
— Ого! С такими нам ни один черт не страшен, —
На обратном пути получилось так, что Томин с командирами выехал вперед. Блюхер и Диктович оказались позади их.
— Расскажите, товарищ Диктович, о своих взаимоотношениях с командующим, — попросил Блюхер. — Мне помнится, вы высказывали свое сомнение, сможете ли сработаться с Томиным.
— Было такое. Сейчас не раскаиваюсь, что дал согласие: работать с Томиным легко.
— Понять его надо, только и всего.
Блюхер интересовался работой политаппарата, спрашивал о настроении бойцов. В разговоре не заметили, что ехали уже не по той дороге.
— Э, комиссар, куда же мы едем? К белякам? — заметив ошибку, воскликнул Блюхер. — Да мы, друг, чуть к генералу Молчанову в гости не попали, — с улыбкой произнес он, показывая плеткой в сторону видневшихся на горизонте мелких кустарников.
Всадники повернули коней, быстро поскакали. Далеко в стороне раздались беспорядочные винтовочные выстрелы.
Через несколько минут Блюхер и Диктович присоединились к остальным.
5 февраля части Забайкальской группы войск под командованием Томина в кровопролитном бою заняли станцию Ольгохту и этим создали условия для развертывания военных действий по всему фронту.
Бойцам Народно-революционной армии попал в руки приказ генерала Молчанова, в котором он призывал старших начальников «вдунуть в сердца подчиненных страстный дух победы».
— Вдувай, не вдувай, а мы выдуем, — острили по этому поводу народоармейцы.
Инской группе войск, под командованием Покуса, была поставлена задача атаковать позиции белых у Волочаевки. Забайкальской группе войск, под командованием Томина, нужно было ударить по левому флангу противника, выйти на линию железной дороги восточнее Волочаевки, отрезать путь отхода неприятелю. Непосредственное руководство операцией принял на себя Блюхер.
Весь день девятого февраля продолжался изнурительный переход Забайкальской группы по кочковатому полю, покрытому глубоким снегом.
Чтобы орудия не проваливались в снег, Николай Дмитриевич распорядился поставить их на полозья. Это облегчило движение, но по-прежнему артиллерия продвигалась слишком медленно. Кони выбивались из сил, останавливались, падали. Тогда за лафеты хватались бойцы и под «Дубинушку» шаг за шагом продвигали пушки. Многие были в необычной обуви — на ногах пучки соломы, туго обмотанные веревками. Эта выдумка командующего спасла многих от обмораживания.
Отдавая такое приказание, Николай Дмитриевич еще и шутил: