Человека преследует тень
Шрифт:
— Не сдрейфишь?
— Не заробею! Все сделаю, честное комсомольское!
— Ну, тогда слушай внимательно...
На столе у Ильичева лежал большой список Лопаевых. «От кого же из них получил кирпичный мастер денежный перевод?» — размышлял Дмитрий. В обратном адресе значилось: «Лопаев Григорий Николаевич, Ленинград, Главный почтамт. До востребования».
В Ленинграде Григориев Николаевичей Лопаевых оказалось несколько десятков, в Москве — еще больше. Как вот тут найти нужного Лопаева? А
— Опять не тот! — огорченно зачеркнул Доронов еще одну фамилию. — Год рождения 1921-й, демобилизовался из армии и вернулся в Ленинград неделю назад. Не подходит.
— Очень хорошо, — подхватил Ильичев. — Как у Ильфа и Петрова: «Наши шансы увеличились. Заседание продолжается...»
И они вновь углубились в документы.
— Этот! — уверенно выпалил Доронов, зачеркнув еще десяток фамилий. — Лопаев Григорий Николаевич, инженер-геолог. Работал в наших краях, прописался в Ленинграде год назад. Он!
— Может быть, но список будем смотреть до конца. Отложи его материалы в сторону.
Когда изучение списка было закончено, Ильичев приказал:
— Отправляй немедленно срочные запросы в областное управление внутренних дел, во все районные отделы области... Ленинград и Москву. Нам необходимы все данные, какие есть. Не забудь запросить предприятия, где работал Лопаев. Со всеми сведениями — ко мне!
Сведения начали поступать на другой день.
Ильичев с получением каждой новой бумажки все более мрачнел.
С прииска, где Лопаев несколько лет проработал начальником драги, пришла самая лучшая аттестация: «Волевой, опытный инженер-геолог, умелый организатор. Награжден грамотами за перевыполнение плана добычи золота...»
Администрация другого прииска сообщила, что Лопаев в бытность свою начальником участка проявил себя своевольным руководителем, грубил рабочим, что, однако, не мешало, его участку быть лучшим на прииске.
Все остальные служебные характеристики ничем не отличались от этих.
— Если по физиономии судить, — рассуждал Доронов, вертя в руках фотографию Лопаева, — то его впору министром назначать. Выгодная внешность. Странно, чтоб такой пошел на преступление. Зарабатывали с женой много, квартиру в Ленинграде сохранили. Сын в академии учится. Пенсию должен получить. Непонятно, что еще человеку нужно?
— Все это так, — резонно заметил Ильичев, — но заняться им надо. Мало ли какие мотивы могут тут быть!
На столе требовательно зазвонил телефон.
— Капитан Ильичев слушает!
Видимо, сообщали что-то очень важное, так как лицо Дмитрия посуровело, а пальцы левой руки стали что-то машинально выстукивать по столу.
— Спасибо, спасибо, дорогой! На чай приедем обязательно. А ты уж там встречай гостя получше!
Ильичев положил трубку на рычаг и, повернувшись
— Только что самолетом из Ленинграда прилетел инженер-геолог Лопаев...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Приисковый врач разрешил молодому старателю Павлу Алешкину выйти на работу.
— Только смотри, первые дни на левую руку сильно не нажимай, а то опять на бюллетень посажу! — пригрозил он.
Прыгая через ступеньки, Павел одним духом спустился вниз, на главную и единственную улицу поселка, и широко зашагал к конторе.
— Здоров, как бугай, — весело сообщил он в отделе кадров, сдавая больничный лист. — Утром подамся в тайгу, к своим ребятам! Небось они меня уже и с довольствия сняли.
— Не шути, — строго посмотрел поверх очков начальник отдела кадров. — Ты болел, а они от твоего имени золото сдавали.
— Ну?
— Вот тебе и «ну», — довольно передразнил Павла пожилой кадровик.
Ждать утра Павел не стал.
Прямо из конторы зашагал узкой тропой к распадку, где трудились товарищи. Отбиваясь от мошки, он прыгал по набухшим кочкам, не выбирая брода, зачерпывая голенищами холодную воду, переходил ручьи. На вершине перевала осмотрелся и быстро побежал вниз по узкой тропке, змейкой уходившей к шумному горному потоку.
Он шел уже третий час. Вот-вот впереди покажутся пирамиды пустой породы, а там до участка рукой подать. Уже и зимовье видно у подножия заросшей сопки. От него до места два километра...
Внезапно на пути зашевелились, закачались темно-зеленые мохнатые ветки стланика, хрустнул сучок, и перед Павлом вырос высокий человек с длинными руками и большой головой.
— Не оглядывайся, там тоже свои, — громко сказал человек. — Садись, толковать будем.
Павел послушно сел на валежину.
— Ну, одумался? Рука-то прошла?
— Прошла, на работу иду...
— Работа погодит. Слушай, последний раз говорю. В субботу принесешь мне золото. Плачу хорошо, вдвое против кассы. Все не приноси. В кассу сдавай часть, будто все как надо. Рассчитываюсь сразу. А не принесешь золото или пикнешь кому, тоже... сразу. Теперь знаешь, что я зря не говорю.
Павел молчал, настороженно поглядывая на этого страшного человека.
— Что не понял, спрашивай. Не увидимся долго. А пока вот тебе бумага, карандаш, пиши: я, такой-то, получил авансом за золото, которое покупает у меня Николай Свеча... Да-да, Николай Свеча... пятьсот рублей...
Павел писал медленно, никуда, кроме бумаги, не глядя. Пальцы слушались плохо, карандаш два раза ломался.
— А за то, что ты мне тогда съездил малость, я прощаю. Квиты мы... А смелых я люблю!
Павел поднял голову, хотел встать, но Свеча сунул руку в карман: