Человека преследует тень
Шрифт:
Огаркина буквально распирало от удовольствия:
— За заботу обо мне спасибо! Теперь вы знаете, что золото я не везу. Не занимаюсь этим, бросил...
Романов тяжело переживал неудачу. Казалось, все было предусмотрено, продумано — и вдруг такой просчет.
— А враг оказался умнее, чем мы думали, — сказал Ильичев после доклада начальника ОБХСС. — Обошел нас Огаркин, не удалось «потушить» Свечу. Продолжает чадить...
— Если верны наши данные, Свеча должен скоро вернуться. Будем готовы его встретить.
— Ну,
— Инженер-геолог по-прежнему ездит по приискам и участкам, собирает документы для оформления пенсии. Никаких подозрительных встреч не наблюдалось.
— Может, совесть в нем заговорила? Потому и не решается пойти на преступление.
— Возможно. И такое бывает в наше время. Но мы не смеем поверить в его перерождение, пока не проверим десять, сто раз...
На другой день стало известно, что накануне своего отъезда Свеча-Огаркин пытался скупить у старателей золото, но потом почему-то перенес срок «аукциона» на первые числа июля.
— Если это правда, то скоро Свеча пожалует, — ни к кому не обращаясь, сказал Романов и оторвал от календаря листок, на котором значилось: «30 июня».
В открытые двери кабинета показался запыхавшийся Доронов.
— Разрешите...
— Входи-входи!
— Приехал... Огаркин — здесь! Только что вышел из самолета, сел в автобус. Я принял меры...
— Все правильно! Молодец! — похвалил начальник ОБХСС, и голубые глаза его заискрились задорным огоньком. — Держись, Свеча, теперь кто кого!..
Первым делом после возвращения из своей непродолжительной поездки на «материк» Огаркин посватался к сестре заведующего поселковой столовой. Он пришел в столовую в середине дня, вызвал Ковача и при всем народе поднес ему большую корзину с «материковскими» винами.
— Сестру свою, Анну, мне отдай. Хочу под старость пожить спокойно, нужна хозяйка. А это, — пнул Свеча ногою корзину, — тебе на пробу!
Со всех сторон посыпались шуточки, замечания, послышался смех.
— Шутить... не разрешаю! — бухнул по столу кулачищем Огаркин.
С огромной, по-бычьи склоненной головой, могучими ручищами, готовый броситься и раздавить всякого, кто осмелится ему перечить, он был страшен и омерзителен.
В маленькой столовой воцарилось молчание.
Огаркин выдернул из корзины несколько бутылок вина, поставил их на стол и тоном, не терпящим возражения, сказал:
— По древнему старательскому обычаю прошу по чарке за молодых... Пить всем!
Когда вино было выпито, Ковач задвинул корзину с бутылками под прилавок и тихо спросил:
— А если Степан Гудов из тайги вернется? Он Нюрку давно приглядывает.
Огаркин сделал жест двумя пальцами, будто переламывал что-то, и зло сплюнул в сторону.
— Свадьба через неделю. Потом уедем с Нюркой на «материк». Совсем... — бросил он и, не прощаясь, тяжелой
В условном месте Огаркина ждала весточка от Павла Алешкина: «Надо свидеться».
«Зачем это я ему понадобился?» — подумал Огаркин и решил, что парень без дела не стал бы его тревожить.
«Смел, да хватки нет, — размышлял Свеча. — Ладно, что пером его тогда царапнули легко. Нужный малец!»
Встретились они вечером за поселком на низком каменистом берегу речки. Здесь можно было не опасаться, что их разговор кто-либо подслушает: шум реки был надежной защитой.
Завидя Свечу, Алешкин обрадованно пошел ему навстречу.
— Наконец-то, Свеча... А я уже чего не подумал, пока ждал неделю...
— До Москвы летал. На лечение. Зачем понадобился? Говори.
— Покупатель есть. Верный человек из Одессы. Дает куда больше, чем ты! Каждый день ко мне ходит на полигон... Иностранцам продает...
Огаркин недоверчиво слушал, соображая.
— И ты... продал?
— Продал. Сначала малость для пробы, а потом все, что скопил. Денег у меня теперь тьма!
— Где деньги?
Парень отпрянул.
— Отберешь?!
— Не-ет! Не фальшивые ли?
— Хорошие, я за четыре сотни пиджак купил в магазине.
— Эх, дура! Зачем деньги показываешь? В кассе-то давно получал?
— Завтра получка.
— А ты перед получкой за четыре сотни вещь покупаешь! Люди подумают: откуда деньги?
— Не сообразил я, — испугался Павел. — Верно, ребята уже спрашивали.
— Тебе только такими делами и заниматься...
— Уж очень он просил. И покупатель такой толковый! Весы у него маленькие с собой, деньгами чемодан набит.
— Что же он, один работает?
— Один. Командировку показывал. Будто для консультации сюда. Зубопротезный техник. Зовут Жорой. Золота просит побольше, с мелочью возиться не хочет.
Огаркин присел на гладкий валун. «Что же делать? — думал он. — Человек от Полева еще не появлялся. В Москву он, Огаркин, слетал зря. Хорошо, что не взял с собой золото. Чутье не подвело. Было бы теперь дело. Раз интересуются им, стало быть, еще что-нибудь придумают, когда с Нюркой полетит. Совсем бы неплохо продать золото прямо здесь, на месте, перекупщику и — прощай Север».
Он заставил Павла еще раз подробно рассказать об одессите. Перебивал, переспрашивал. Что же это за чудак, который платит не хуже Полева?
— Погорит, — мрачно оказал он Алешкину. — Да это нас не касается. Пусть горит!
Огаркин долго наставлял парня, как надо вести себя с одесситом, что говорить ему.
— В случае чего... — Свеча коротко взмахнул огромной рукой. — Только не бей по шее, как тогда меня. Детство. И ножа не носи. Камень такой вот возьми в кулак и... по голове. Вот сюда, так вернее... Но это на крайний случай. Мокрыми делами теперь заниматься не резон.