Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Кесенаи Анна

– Чуть с ума не сошёл, - признался Клинт, разваливаясь в кресле. – Зато, уверен, нынешнее лето я перенесу спокойнее, чем думал. Как дела дома?

– Что я слышу! Ты назвал Башню домом? – притворно удивилась Ал.

– Ты ведь знаешь, все места, где я задерживаюсь надолго, можно назвать домом с натяжкой. Но, тем не менее, Башня – место, где мир становится чуть проще, потому что нам и так хватает трудностей, пока мы снаружи.

Шутер сбавила скорость до минимума, перегнулась и поцеловала своего мужчину в заросшую щетиной щёку. И прежде, чем тот успел сориентироваться и продолжить поцелуй, вернулась на место. Дорога, безопасность, помним.

– Наташа и Стив пока не ссорятся, но меня настораживает,

как она себя ведёт, - спокойно продолжила она, чувствуя, как чужая рука скользит по колену.

– Что случилось?

– Недавно она забрала мой крем.

– Который “чтобы ваш малыш крепко спал всю ночь”? – насмешливо произнёс Клинт.

– Мне нравится запах!

– Хорошо, я понял. Так, что дальше?

– Она сказала, что ей тоже нравится запах! С каких пор ей нравится лаванда? Но ей не нравится, как пахнет моё средство для расчёсывания волос.

– Потому что оно пахнет жжёным пенопластом.

– Зато волосы быстро расчёсываются и лучше растут.

– Не знал бы, что у неё проблемы с… репродукцией, предположил бы, что она беременна.

– Я пыталась ей об этом намекнуть, когда она ела горчицу с вафлями.

– И что?

– Угадай, кого на неделю занесли в “чёрный список”?

– Да быть не может. Наташа слишком тебя любит, чтобы игнорировать.

– Не меня. Старка. Потому что тот сказал, что, по моим прогнозам, первым получить должность отца должен был он, а не Кэп, - Ал растопырила пальцы на руле и чуть откинулась назад, выражая своё возмущение. – А Наташа сказала, что если он скажет ещё хоть слово, то никаких детей у него точно не будет.

– Чёрт, - рассмеялся Клинт. – Это точно любовь. Но если мы скажем ей об этом, нас ждёт “чёрный список” больше, чем на месяц.

Алиса выруливает на трассу и прибавляет скорости. На этом участке нет машин, потому что на карте он не обозначен, да и случайно забредающих туристов пугает длинное ограждение из металлической сетки и табличка “испытательный полигон министерства химической промышленности США”. Радует, что защитников природы здесь тоже нет. Из-за их пикетов и противодействия общественности пришлось закрыть несколько аэродромов и перенести их в менее удобные районы.

– Тор не вернулся?

– Нет. Но он наконец-то позвонил. Сказал, что всё в порядке. Знаю я это его “в порядке”.

– Локи это заслужил, - зло отрезал Бартон.

– Я не спорю, - пожала плечами Ал.

– И даже не будешь оправдывать своего любимого мальчика Леонарда? – язвительно произнёс Бартон, отворачиваясь к окну.

Неожиданно такая злость в нём всколыхнулась, что самому стало страшно. Вспомнилось всё, от прикосновения холодного жезла к его сердцу, когда неведомая сила потекла по жилам, подчиняя, до драки с Наташей, когда его сильно ударили головой о железные поручни, и наглых глаз Локи, когда его, избитого и поверженного отправляли с братом в Асгард. Сколько он тогда приходил в себя, мечась без передышки на самые опасные задания, не для того, чтобы завоевать доверие начальства, а чтобы проверить, на что он способен после того случая. В мозгу бились отголоски прежней силы и мощи, от себя было тошно, разум заполняли бредовые мысли. Каждое утро он просыпался и рассматривал себя в зеркале – не изменилась ли радужка, не мелькают ли голубые холодные блики в глазах.

– У меня один любимый мальчик. Зовут Клинт. Знаешь такого? – пожимает плечами девушка.

Несколько километров дороги они молчат. Неуютно так молчат.

– Клинт, я злюсь на Локи не меньше твоего, - произнесла Ал, не отрывая взгляда от дороги.
– И поверь, если бы я была там, то не позволила бы ему даже к тебе подойти. А если бы это случилось, то первая бы пустилась в погоню, чтобы перегрызть ему глотку и вернуть тебя себе. И плевать, что

сделал со мной Тор или Фьюри. Но не привязывай сюда Лео, он хороший мальчишка, столько раз спасал нам жизни, заботился о Джейн. И если в его прошлом, о котором он даже не знал, есть такие черные пятна, то я уверена, он делал все, чтобы доказать свое право на второй шанс. Но ты не думал, что это рождает обратный вопрос. От моих рук погибла чертова прорва народу, с самого рождения я приносила только разочарование и смерть. Я убивала, уничтожала, пытала и мучила. И упивалась этим. Я превратила навыки охоты на зверей в оружие против людей. Я извратила все доброе, чему меня учили, всю любовь, которую мне давали. Я сама себя боялась, мне в зеркало было противно смотреть, да до сих пор так. Но мне ты даешь второй шанс, хотя я - все та же я, в том же теле и с той же личностью.

– И ты хочешь, чтобы я его простил? После того, как он выкинул меня из собственной головы? Черт, Шутер, меня по психологам пять месяцев таскали, я чуть повторно с ума не сошел! Я по кускам себя собирал…

Машина, вильнув, резко прижалась к обочине. Ал заглушила мотор, даже вырвала из замка зажигания ключи и бросила их на приборную доску. Вытянутый брелок с эмблемой спортивной команды по бейсболу, за которую уже много лет болел Клинт, и открывалкой, обиженно звякнул, ударившись о стекло.

– Я знаю, как это, когда внутри тебя хозяйничает кто-то чужой, - сдавленно произнесла она, разворачиваясь к нему лицом, насколько это возможно в тесном пространстве автомобиля.
– И я точно знаю, как это, когда все вокруг рушится. Загвоздка в том, что ты эту дрянь из себя вырвал, а я никогда не избавлюсь. Но когда ты рядом, она спит. Когда ты смотришь на меня, я не чувствую себя такой уродливой.

Только произнеся это, она поняла, что наговорила лишнего. Это честно, это на самом деле то самое, что она думает. Шутер спит, Убийца смирно сидит в своей клетке, приступы помрачения настолько редки, что последний был… А был ли вообще, было ли что-то темное в ней после того, как она приняла любовь Бартона и позволила своим ответным чувствам прорваться наружу?

Клинт мягко улыбнулся, запустил пальцы в её волосы, протянулся ближе. Лизнул искусанные до пошлого алого губы. Его девочка, такая трогательная и сумасшедшая, но любимая до черных точек перед глазами. Все еще сомневается, все еще пытается сопротивляться, стесняется такой откровенности.

– На заднее сидение, быстро. И постарайся не стонать слишком громко, а то я не сдержусь.

– Мы на дороге… - попыталась возразить Ал, но была остановлена щелчком открываемой двери - Клинт выбирался со своего места.

– Немедленно… - почти рыкнул он, умело перенимая манеру своей девушки.

На подъезде к городу Клинт начинает дремать. Он не спал предыдущую ночь – парни решили отметить удачное снятие карантина неведомо откуда взявшимся на строго контролируемой территории виски. Сегодня они отправились праздновать удачное завершение миссии. Да и предыдущие недели были неспокойными. Его только что залюбили и зацеловали на заднем сидении, и теперь его губы распухли от голодных поцелуев, да ещё и саднят. На руке свежая неглубокая царапина – Алиса тоже скучала. Девушка неосознанно потянулась к своему боку, где, прямо над краем джинс, на тазовой косточке, зрел новый засос. Она отвлеклась на такие сладкие после разлуки и всех свалившихся потрясений, вроде Бобби и Нэнси, губы своего любимого мужчины, и не заметила, как широкие ладони проникли под рубашку, расстегнув несколько нижних пуговиц, и огладили нежную кожу живота. Она вздрогнула в тот момент и попыталась отстраниться, но Клинт зашептал успокаивающе и пообещал не смотреть. “Я ведь только трогаю, я не смотрю”, - прошептал он, обдавая жарким дыханием выпуклые косточки. – “У меня закрыты глаза”.