Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)
Шрифт:
Однако я несколько обалдел, когда она внезапно изменила направление, съехав с фривея и направив машину в сторону Риверсайда. Конечно, она могла попасть в Палм-Спрингс кружным путем, но это отнимет больше времени. Я решил, что это ее сугубо личное дело. Может быть, из-за транспорта, который не давал ей возможности оторваться от преследователей. Мы устремились вниз к Риверсайду, но вскоре они снова появились позади нас.
На главной улице она твердо заявила:
— Мне надо остановиться здесь на несколько минут.
— Ты хозяйка.
Она проехала два квартала и остановилась напротив отеля
— Хочешь пойти со мной или останешься в машине?
— Останусь в машине. Сколько я буду тут сидеть, зависит от наших двух друзей.
— Я скоро вернусь.
Она пошла через улицу к отелю. Седан стоял на расстоянии полуквартала от нас. Оба бугая вышли из машины и уставились на нее. Когда она скрылась, они бросили сигаретыи снова сели в машину.
Прошло минут пять. Предобеденное время, на улице тишина. Дверь открылась. В тот момент один из них вышел из машины. Я наблюдал. Он был больше, чем казался в машине. Он был здоровее и тяжелее Баки Фарелла, но на ногах держался как-то нетвердо. На нем было широкое пальто, и я не мог определить, есть ли у него оружие. Он постоял, посмотрел вокруг, затем бросил недокуренную сигарету, затоптал ее и сел обратно в машину.
Я услышал цоканье каблуков по асфальту. Патриция возвращалась к машине. Я вышел, перешел на ее сторону и открыл дверцу.
— Если ты попытаешься быстро развернуться, мы оторвемся от них, прежде чем покинем город.
Она подумала и сказала:
— Черт с ними. Я никогда ни от кого в своей жизни не бегала. Не собираюсь бежать и сейчас.
Мы выехали на улицу. Я был раздосадован. Здорово быть мужественным, когда тебя ничто не подстерегает. Я смотрел назад, пока не увидел седан. А когда повернулся вперед, то понял, что мы едем в сторону от фривея.
— Куда ты, черт побери, едешь? — крикнул я.
— Не кричи!
— По старой дороге?
— Да.
— Почему?
— Потому что люблю старую дорогу.
— Ты опоздаешь к обеду.
— Мне все равно.
Ну что ж. Если ей все равно, то какая мне забота? Я развалился на сиденье. Настроение было мрачное. Стало темно, и я не мог видеть ее коленки. К тому времени, когда мы выехали из города и по старой дороге отправились в степь, стало совсем темно. Не то что коленки Патриции, я не видел наших преследователей. Позади светило с полдюжины фар, и я не знал, какие принадлежат им.
«Проклятье, — думал я, — ехала бы по фривею…»
Но она не хотела ехать по фривею. Она, видите ли, любила старую дорогу!
Глава 4
Темнело. Фары позади нас гасли одни за другими или обгоняли нас, пропадая за извивами горной дороги. Было холодно, как у ведьмы в заднице, ветер бил нам в лицо.
Мы одолели перевал около семи часов вечера, и она расслабилась. Мне хотелось выйти из машины. Так было безопаснее. Не дорога была опасна сама по себе, это была прекрасная дорога. Но она была извилистой, ночь — темной, а за обочинами, я знал, кое-где были глубокие овраги. А мы — в этой маленькой машине.
Я больше не смотрел назад. Я знал — они там. Фары освещали нас миля за милей на одном и том же расстоянии. Я поглядывал на Патрицию. Ее шарф развевался. На лице ее застыла упрямая улыбка, от которой по моему телу бегали мурашки.
«Баки, старик, — думал я, — если я когда-нибудь
Но мили пролетали, стало светлее — мы въехали в небольшой городок по дороге в Спрингс. Так приятно было видеть огни и какие-то признаки жизни после одинокой горной дороги.
На развилке мы свернули на Палм-Спрингс. У последнего фонаря я опять покосился на Куколку.
Я ею восхищался — так блестяще она справилась с извилинами дороги в кромешной тьме.
Вокруг Палм-Спрингс лежала равнина. Дорога была почти прямая. Лишь в одном месте она огибала невысокую гору. Машин на дороге не было, кроме нашей и той, в которой сидели два джентльмена. Она следовала за нами в двухстах шагах. Мы начали огибать гору, когда я заметил, что фары позади нас стали ярче. Они приближались. Патриция тоже заметила это. Она посмотрела в зеркало и снизила скорость, давая им возможность обогнать нас. Они тоже снизили скорость. Кажется, это ее взбесило. Она резко рванула машину, и я ударился о приборную доску.
Мы приближались к середине поворота вокруг горы. Справа чернела скала. Я уже собирался прокричать какой-то совет, когда фары позади нас качнулись в сторону. «Седан» проскочил слева и рванулся наперерез. Я успел заметить разинутый рот Патриции на обрамленном развевающимся шарфом испуганном лице. Передок машины врезался в кучу щебня. К счастью для машины, не сильно. Она проскочила гравий и оказалась на каменистом склоне перед скалой. Дверца с моей стороны открылась. Патриция попыталась развернуть машину назад, но не смогла. Она резко крутанула руль, и я вылетел из машины.
Главное, что я ощутил в полете, было негодование. Сумасшедшие женщины-водители! К счастью, машина была низкой и полет оказался коротким. Мне удалось принять удар на правое бедро и плечо и прикрыть голову. Я вскочил, оглянулся и кинулся в тень. Куколка выбралась из машины и побежала. Один из бандитов кинулся за ней. Я метнулся, чтобы преградить ему путь. Я не знал, где был другой и где их машина. Знал только, что где-то рядом.
Этот подбежал к Патриции раньше меня и рванул ее за шарф. Она пискнула, голова ее с хрустом откинулась назад. Я прыгнул на него. Это был здоровый, массивный кусок мяса. Пытаясь сдвинуть с места эту глыбу, я ударил его по правой ноге выше голени. Он отпустил шарф. Девушка пронзительно взвизгнула и упала. Глыба пришла в себя и началаработать со мной. У меня было два преимущества. Первое — мы оба были на земле, второе — мы оба почти ничего не видели.
На нем было шесть или восемь пар ботинок двенадцатого размера, и все они колотили меня со всех сторон. Несколько ударов пришлось по голове и плечам. Я барахтался в гравии, цеплялся за него и, наконец, ухватился за его ботинок. Я рванул его, и ботинок оказался в моей руке. Он отполз. Я упал на колени. Стало еще темнее, как будто потухла фара.
Я улучил момент и огляделся. Глыба, переваливаясь, двигалась к «седану». Фары нашей спортивной машины все еще горели, но в седане свет был выключен. Я увидел другогобугая в обоих ботинках, направляющегося к Патриции. Она стояла у передка машины, которая отделяла его от нее. Шарф болтался у нее на спине, а хорошенькая русая головка была взлохмачена. Но похоже, она не очень пострадала.