Чемпионы Черноморского флота
Шрифт:
Так вот и проходило время в этом треугольнике. В постоянной борьбе. И даже пока не за сердце девушки, а хотя бы за её улыбку. Пусть слабую, пусть короткую. Но — улыбку.
Я пытался с ней говорить. Пытался убедить, что путь ненависти — самый пагубный. И, наоборот, спасение приходит только с любовью. Коченисса усмехалась и с легкостью парировала мои доводы.
— Вот рассчитаюсь с ненавистью, убив врага, и займусь любовью.
Тут уже я горько усмехался. И крыть было нечем, и нельзя было не оценить шутливую двусмысленность её «займусь любовью».
Начинал корить про себя незнакомого мне
«Эх, Вася, Вася! Что ж ты так топорно сработал с такой девушкой! Смотри, во что превратил! А, ведь, с её страстью, с её данными могла бы любого мужчину сделать таким счастливым! А теперь вот носится за тобой. И каждый день теряет частичку женского в себе. Ох, намылю же я тебе шею, если вдруг сподобится с тобой столкнуться! Ох, намылю! Чтобы впредь не общался с хорошими девушками с грацией слона в посудной лавке!»
Потом начинал корить себя. Думал о том, что, ведь, не был на месте Васи. Кто его знает? Может, так приперло, что и выхода у него другого не было. И не тот ли это рядовой Девяткин, нынче унтер и георгиевский кавалер, о котором мне рассказал Раевский, назвав его чемпионом? То же ведь Вася. И отправлен в Поти.
«Может быть. Может быть, — вздыхал про себя. — А только, Вася, чемпион ты там или нет, я все равно дам тебе по шее, если встретимся. Все равно!»
Голос Цекери отвлек меня от размышлений о любовном треугольнике.
— Вот они! — Пшекуи-ок указал на ближайший холм.
Месяц назад люди князя Берзега превратились в лесорубов, несказанно удивив гарнизон крепости. Копируя тактику русских, они устроили засеку из деревьев в трёхстах саженях от лагеря. К ней прорубили просеку, раскорчевали ее и засыпали. Получилось нечто вроде широкой тропы, уходившей за группу небольших гор вдоль левого берега реки Соча.
Следующим шагом стал обстрел строящейся крепости из небольшой, со стволом менее метра, пушки. Безвредный, но беспокоящий огонь крайне нервировал гарнизон, хотя вреда от него было не больше нуля.
Убыхи непонятно как умудрились вытащить с опрокинутой «Месемврии» полюбившийся на флоте четвертьпудовой или, как он назывался по-другому, 10-фунтовый десантный единорог. Его устанавливали на станках вертлюжного типа на катерах, перевозивших войска. Из него вели предупредительный огонь, пока баркасы выгребали к месту высадки. Затем медную пушку переставляли на легкий лафет и лихо выкатывали на берег. Вес темно-коричневого медного единорога составлял всего шесть с небольшим пудов — предельный груз для перевозки на одной вьючной лошади. Станок весил в полтора раза больше. Его в разборном виде тащили уже две лошади. Столько же лошадей требовалось для транспортировки пушки на колесах в готовом к бою виде.
Среди снарядов к такому единорогу имелись небольшая граната обыкновенная, картечная граната, дальняя и ближняя картечь. Максимальная дальность стрельбы гранатой составляла почти 700 саженей при возвышении ствола на 14.7 градусов, но эффективная — не более 450 саженей.
Этими тактико-техническими данными со мной поделился артиллерийский офицер в крепости Александрия. Его мне выделил генерал Симборский, когда я привез к нему лейтенанта Зарина и выслушал очередную порцию комплиментов.
— Гранаты, как и картечь, — объяснял мне артиллерист, — наверняка, промокли в морской воде.
— Могли бы горцы сами освоить премудрость стрельбы из подобного орудия? — задал я беспокоящий меня вопрос.
— Исключено! Их кто-то научил.
Я скрипнул зубами. Кто, кто? Англичане, ясно дело! Оставалось лишь выяснить, кто конкретно. Или действовали ученики покойного Венерели, которого я отправил на тот свет перед Рождеством. Или к Берзегу прибыли специалисты из Стамбула (ходили разговоры на этот счет). Или, что более всего вероятно, не обошлось без засранца Белла. Неужели он уже добрался до Сочи? Вполне вероятно.
— Как вывести такую пушку из строя?
— Заклепать, а лучше захватить. Весь гарнизон спит и видит, чтобы поучаствовать в таком деле. Георгий гарантирован!
Придется в данном случае солдатам обойтись без крестов. У меня были иные планы относительно судьбы единорога.
— Что значит заклепать?
— Забить запальное отверстие, — удивился моему вопросу артиллерист. — Подойдет любой гвоздь. В штатный набор любого орудия входит специальная шпилька, которую забивают, если грозит захват орудия противником.
— Насколько надежен этот метод?
Артиллерист пожал плечами.
— Не особо надежен. Если вражеские артиллеристы дружат с головой, они сразу зальют маслом затычку. Потом, если использовался гвоздь со шляпкой, просто вытащат его гвоздодером. Есть и другие способы. Например, можно выстрелить пару раз холостыми, используя для подрыва заряда специальный шнур. Пороховые газы вытолкнут смазанный гвоздь.
— А есть что-то понадёжнее?
— Есть. Мы называем такую штуку «ерш». Это тоже гвоздь, но без шляпки, квадратного сечения и с зазубринами. Забить его — дело тридцати секунд. Но вытащить можно лишь сверлением.
Ого! Мне такой девайс как раз и нужен. Уверен, что со сверлением у горцев явные проблемы.
— Имеете в наличии? Подходящий для десятифунтовки?
… Пушка громыхнула, окуталась дымом. Когда он развеялся, стало видно, как засуетились черкесы на импровизированной позиции. Размахивали руками. Спорили. И перезаряжали. Большая часть их отряда выдвинулась к засеке, чтобы создать стрелковое прикрытие. С места, где мы устроились, были хорошо видны и сверкающие на солнце длинные винтовки горцев, и действия противоположной стороны. Из крепости выдвигался сводный отряд в составе двух рот Эриванского полка, роты тифлисских егерей, сотни кавказской милиции с двумя единорогами под командованием подполковника Резануйлова.
Летучая колонна русских действовала стремительно. Единым броском преодолела открытое пространство и скрылась в овраге перед засекой. Горцы заметили голову отряда, лишь когда он начал подниматься на вершину. Затрещали выстрелы. Команда у единорога заметалась.
— Ходу! — приказал я, подавая пример.
Мы бросились через кусты к просеке. Только туда и могли убыхи утащить единорог. Бежали налегке, без винтовок и шашек. Даже свои револьверы не взял. Только пистолеты кавказской работы и кинжалы. Воевать мы не собирались. Нам предстояла скрытная диверсионная акция, и мы скрывали свои лица за хвостами башлыков.