Черная бабочка

Немиро Людмила Ивановна

— И… э… Джен, — вдруг напряженно выдавила подруга, — ты не волнуйся, ладно? Но… — Хейли нерешительно мялась рядом со мной. Мне сделалось дурно от ее вида. — Там, в общем, Зейн. Он снова с ребятами.

Я же всего неделю отсутствовала, Господи Иисусе. Что за ерунда?! Стоун, поймав мой непонимающий взгляд, развела руками.

— Я сама чуточку шокирована. Все так странно.

Не то слово.

— Ну что, едем?

Кивнув, я забралась в салон и прикрыла глаза, после чего резко посмотрела на водительское место, где раньше видела

Гарри.

Боже. Помогите мне. Это невыносимо. Камень на сердце. Бесконечно больно и пусто внутри. Но как может быть одновременно и больно, и пусто?

— Я хочу снова услышать его… Хейли… — остекленело глядя на подругу, прошептала я и прикусила дрожащую губу. — Я хочу, чтобы Сэм не трогал машину… машину Гарри.

Я твердо кивнула. Хейли смотрела без какого-либо глупого сочувствия, она просто понимала меня. Поэтому она ответила:

— Сегодня же скажу это Блэку. Пусть поставит ее в гараж.

— Спасибо.

— Да. Все хорошо, милая. Все будет хорошо.

* * *

Да, Сэмми действительно дожидался нас в клубе. Я пообещала себе не пить вообще. Нисколечко. Просто намеревалась поторчать тут не дольше часа и уехать. Не то настроение. Челси по-октябрьски утопал в моросящем дожде. Я не могла не думать о том, что произошло в этом клубе тогда, на мой день рождения…

На улице в ту ночь тоже было промозгло и холодно. Все то же самое, за исключением одного: вместо Зейна, сидящего напротив меня на диване, тогда был Гарри. И я в тот раз не сидела вовсе, а нарывалась на Стайлса. Можно повторить? Я хочу нарваться на него снова. Неужто никому ничуть его не жаль?

— Я планировала попасть на кладбище сегодня, — выдала я хрипловато и посмотрела прямо в темно-карие глаза Малика.

Все вокруг напряглись. За тонкой занавеской изумрудного оттенка на диванах расположилась наша компания, которую собрал Сэм. Слева от меня Энди с какой-то девицей, справа Найл — все такой же молчун. Дальше, во главе стола — Хейли, напротив меня — Зейн, потом Блэк и Джонни. Рука Сэмюеля дрогнула, потому что он как раз наливал мне вина. Его взгляд переметнулся на мое лицо, и он спросил:

— К кому на кладбище?

Я моргнула, ничего не понимая.

— Просто… — опустился на диван приятель, и я видела, как меня буравит взглядом Зейн, — просто ты никогда не говорила о Гарри.

— Ты даже не здоровался со мной, Сэмми, с чего я буду говорить о нем с тобой?

Мое настроение могло испортить праздник Хейли, поэтому я тут же взяла себя в руки и произнесла:

— Извините.

— Ты права, — вдруг вступил в разговор Малик, и я вскинула на него глаза, внутри терзаясь мыслями о том, что любила этого человека, а он теперь так холоден. Любил ли он меня тогда? Конечно нет. — Ты молчала все это время. И правильно, Дженни. Именно поэтому ты, разумеется, не знаешь, что Гарри похоронен в Манчестере. Ты ведь просто сбежала, — с сарказмом добавил парень. — Улетела в Англию и сидела, спрятавшись у своего

отца, когда хоронили того, кого ты любила.

Я смотрела на Зейна с нестерпимой тоской. Его слова будто перерезали мне язык, и я не могла говорить. Но мне нужно было ответить и уйти. Я хотела ответить ему.

— Да… мне это знакомо, Зейн. Однажды я хоронила любимого человека…

Лицо Малика окаменело, и он опустил глаза.

— Простите.

Я вышла в зал, моргая и прогоняя слезы, прошла в коридор и оказалась на улице. Я вообще не хотела здесь быть. Но Хейли буквально вымолила у меня эту поездку, и да, я не собиралась отпускать ее одну. Я просто струсила поначалу, а потом поняла, что конечно не могу взять и проигнорировать день рождения лучшей подруги.

— Джен, — выскочил следом Малик, и я от досады даже прикрыла глаза.

Он подошел ко мне, в то время как я просто топталась у стены и натягивала на пальцы кофточку. Было холодно.

— Неужели это правда, Зейн? — вскинула я на него глаза. — Неужели тебе всегда было плевать на меня? Гарри доказывал мне, что ты виновен во всем. Он говорил, что ты был привязан к Джемме. Зейн, как такое возможно?

Малик смотрел на меня угрюмо. Я помнила этот взгляд. Раньше от него обрывалось мое сердце, сейчас я чувствую лишь обиду на этого парня.

— Ты ведь все равно не поверишь мне и… слушай, Дженни, — Малик шагнул ко мне, понизив голос, — Томлинсон в Бостоне. Я знаю, что он вьется возле тебя. Этот засранец найдет способ добраться до тебя…

— Что? — перебила я. — Какой смысл теперь? Зейн, прекратите это, я прошу. Гарри… — я сглотнула, — Гарри нет столько времени, а вы продолжаете… И еще эта журналистка около двух недель назад… Что за черт, зачем вы все ходите за мной?

— Стоп, что? — почему-то напрягся Малик. — Какая журналистка?

Я замерла.

Что, опять? Опять это повторяется? Когда от меня отвяжутся?

— Не знаю какая. Просто журналистка.

— И о чем она спрашивала?

Я развела руками, громко отвечая:

— О боже, Зейн, ничего серьезного. Заявилась в офис, оторвала меня от работы с одним из сотрудников… я стажиру…

— Знаю. Что дальше?

— Дальше она просто спросила какой-то бред, что-то вроде, уверена ли я, что история Гарри Стайлса не является повтором истории Зейна Ма… твоей истории, в общем. Говорю же, бред какой-то, — я застыла на месте, ловя хмурый взгляд парня. — Постой. Что происходит?

Руки будто обрели отдельную жизнь: принялись мять кофту, заправлять волосы за уши, потирать шею. Я страшно напряглась. Спина взмокла от холодного пота, что прошиб меня.

— Не знаю, Джен. Но со Стайлсом это вряд ли связано. Я сам видел тело, Дженни… Он был…

Я не дала ему договорить и разрушить мою слепую надежду: прижала к его рту ладонь, ощутив колючую щетину на его подбородке, и, глядя в знакомые темно-карие глаза, проговорила:

— Нет, Зейн, никогда не говори мне этого.