Черная вдова
Шрифт:
Оперуполномоченный уголовного розыска только отрицательно покачал головой.
Они подошли к гостинице. Кичатов оформился, взял у дежурной по этажу ключ от номера и первым делом заказал по междугородному телефону Южноморск. Дали быстро. Дмитрий Александрович подробно рассказал Чикурову о своих подозрениях, возникших после встречи с Костенко.
– Постарайтесь как можно скорее переслать мне снимок Рогового и отпечатки пальцев той женщины, - попросил начальник следственно-оперативной группы.
– Хорошо!
– ответил подполковник и перешел
– Стоит, и незамедлительно!
– решил Игорь Андреевич.
– Мне кажется, она знает немало.
Закончив разговор, Кичатов сказал Журу:
– Так что дорога ваша, Виктор Павлович, лежит к берегам Волги.
– Пойду рассчитаюсь за гостиницу, - поднялся Жур.
А через сорок минут Кичатов прощался с ним у автобуса, отправлявшегося во львовский аэропорт. Капитан увозил с собой полученные от Костенко фотографии. Он должен был передать их для Чикурова с экипажем рейсового самолета, улетающего в Южноморск.
– Не волнуйтесь, сегодня же Игорь Андреевич будет держать их в руках, - заверил Жур подполковника.
Но Кичатов все равно волновался. Но не потому, что сомневался в оперативности Виктора Павловича, а переживал, верны ли его догадки или нет.
На следующий день Дмитрий Александрович не выходил из своего номера боялся проворонить звонок из Южноморска. Даже обедать не пошел. И вот наконец около трех часов позвонил Чикуров.
– Поздравляю!
– после взаимного приветствия несколько торжественно произнес Чикуров.
– Вы оказались правы. Отпечатки пальцев на пачке сигарет с гашишем из пиджака Сегеди и на замке от чердачного люка идентичны отпечаткам пальцев Пузанкова... Утопленника.
И хотя Кичатов ожидал такого сообщения, но все равно не сдержался и взволнованно переспросил:
– Это точно?
– Точно, точно!
– засмеялся Игорь Андреевич.
– Не подвела вас интуиция.
– Просто вспомнил Катеньку, сберкассу. Ну и связалось все в голове... А как насчет Рогового?
– с нетерпением спросил Кичатов.
– И тут попадание в десятку, - ответил Чикуров.
– Как вы и предполагали, неизвестный, выловленный рыбаками под Южноморском и притворявшийся глухонемым, оказался Роговым! Медсестры и Табачникова опознали его с первого взгляда. Сосед по палате - тоже.
– А Великанов опознал?
– К нему до сих пор врачи никого не пускают. Ему уже лучше, но окончательно в себя артист пока не пришел.
– Как вам нравится поворот дела?
– спросил Кичатов.
– Интересно, кто убрал Пузанкова? И за что?
– Да, вопросы, вопросы...
– вздохнул Чикуров.
– Например, откуда у Рогового-Барона столько золота? Почему он бросил его в больнице, когда сбежал?
Они обсудили вновь открывшиеся обстоятельства, наметили планы на ближайшее время.
– У вас теперь задача номер один - допросить Рогового, - сказал в заключение Игорь Андреевич.
Простившись с ним, Кичатов уже через пятнадцать минут был у Костенко. Следователь вел
– Ну, Павел Иванович, даже не знаю, с кого причитается, с вас или с меня, - сказал Кичатов и поведал о том, что вскрылось в Южноморске по поводу Черной вдовы.
Костенко был буквально ошарашен тем, что это оказалась не женщина, а переодетый мужчина. Он долго охал и сокрушался, как мог так опростоволоситься.
Дмитрий Александрович поделился второй новостью, что медперсонал южноморской больницы опознал Рогового-Барона.
– Теперь, Павел Иванович, нужно разбиться в лепешку, но найти и задержать его!
– закончил подполковник.
– Задержать? Не надо, - сказал Костенко.
– Больше он никуда не убежит...
– В каком смысле?
– не понял Кичатов.
– В прямом. Сергей Касьянович Роговой успокоился навечно, торжественно произнес следователь прокуратуры.
– Инфаркт! Смерть!
– он протянул Кичатову справку, которая удостоверяла, что останки некогда грозного главаря банды захоронены на Лычаковском кладбище в городе Львове.
– Захоронение состоялось второго ноября, - потряс бумажкой Кичатов. А вы только что узнали?
– Так уж иной раз получается, - развел руками Костенко.
– Слава богу, что мы не успели объявить всесоюзный розыск! В "Крокодил" попали бы, это точно!
– И вдруг сказал с улыбкой: - А ведь причитается с меня!
– Да?
– машинально откликнулся Кичатов, мысли которого были заняты тем, какое осложнение для него и Чикурова принесла смерть Рогового.
– Такой груз сняли с моих плеч, даже не представляете!
– продолжал Костенко.
– Ведь дело об убийстве Сегеди у меня в производстве с мая. Целых шесть месяцев! Начальство уже плешь проело. Все сроки истекли. Да что вам объяснять, сами знаете!
Да, Кичатов отлично понимал, что такое повисший на тебе "глухарь".
– И сколько у вас еще дел?
– полюбопытствовал он.
– Аж целых пять!
– растопырил пальцы Костенко.
– Так что баба с возу кобыле легче, - радовался он.
– Теперь сам бог велит прекратить дело, так?
– Да, - согласился подполковник, понимая, почему так повеселел коллега.
– Но бумага бумагой, а все-таки не мешало бы уточнить подробности, как умер Роговой-Барон, кто его похоронил.
– Конечно, конечно, - закивал Костенко, пряча справку в папку с делом.
– Может, съездим во Львов?
– предложил Кичатов.
– Давайте съездим. И поставим точку.
– Павел Иванович потряс в воздухе папкой.
Он выхлопотал у начальства машину, и они с Кичатовым отправились во Львов. Костенко не скрывал приподнятого настроения.
"Как все в жизни относительно, - думал Дмитрий Александрович.
– Одно и то же событие для Костенко - радость, а для нас - дополнительные хлопоты, и возможно, немалые".
До Львова домчались за час и скоро были уже на кладбище.