Черная вдова

Безуглов Анатолий Алексеевич

Иркабаев знай подливал в пиалы чай, а когда он кончился, пошел заваривать новый.

За чаем и беседой время летело незаметно. Сгустилась ночь. В окне пролетали редкие огни станций. Валерий Платонович почти ни к чему не прикасался, что не ускользнуло от внимания Иркабаева.

– Обижаете, дорогой сосед, - покачал он головой.
– Только чай да чай...

– Спасибо большое, Мансур Ниязович, - приложил руку к сердцу Скворцов-Шанявский.
– Мне разрешили лишь сваренное, протертое... Честное слово, слюнки текут!

Однако, лучше поберечься.

После визита к медицинскому светиле он, что говорится, дул на воду и строго соблюдал самую жестокую диету.

– Но орехи-то, орехи!
– Иркабаев взял в руку несколько золотисто-коричневых ядрышек в симметричных морщинках.
– Одна польза, и больше ничего! У нас в народе очень почитаются. А какое дерево красивое! Лист помнешь - запах!..
– Он закатил глаза от восторга.
– От него комары и мошки разлетаются.

– Фитонциды, - кивнул профессор.

– Они самые, - засмеялся Мансур Ниязович.
– А варенье из зеленых орехов пробовали?

– Едал, очень вкусно, - сказал Валерий Платонович.
– Что и говорить, продукт хорош!

– Орехи еще нужно уметь выбирать, - поднял вверх палец Иркабаев. Если круглые, у них скорлупа толстая, ядро, стало быть, поменьше. Так что лучше покупать продолговатые. Правда, если очень тонкая скорлупа, тоже плохо - долго не хранятся... А самые вкусные и жирные орехи, если на ядре светлая пленка.
– Иркабаев взял со столика одно.
– Видите, оттенок золотистый?

– Вижу-то вижу, - усмехнулся Скворцов-Шанявский, - но орехов в магазинах днем с огнем не сыщешь.

– На рынке...

– Хо! Двадцать пять рублей кило! Чищеные, правда.

– У нас тоже дорого, - вздохнул Иркабаев.
– А в детстве, помню, на базаре целые горы орехов! Теперь - дефицит...

Когда они легли и потушили свет, Иркабаев поинтересовался:

– Какой у вас санаторий?

– Курс лечения буду проходить в "Каштане", - ответил профессор.

– Знаю... В самом центре.

– А жить в пансионате Литфонда Союза писателей Украины, - не без гордости сообщил Валерий Платонович.

– А где он находится?
– полюбопытствовал Мансур Ниязович.
– Что-то не припомню такого.

– Недалеко от "Каштана"... Знаете, люблю общаться с писателями, художниками, артистами. А то каждый день наука или, так сказать, материальная сфера. Очень полезно иной раз окунуться в художественную среду. Слава богу, такая возможность имеется. Отдыхал в Доме творчества в Дубултах, это в Прибалтике. Чудное место!.. И в Коктебеле иногда провожу отпуск.

– В Крыму?
– уточнил Иркабаев.

– Совершенно верно... Но самое незабываемое - Пицунда! А у вас в какой санаторий путевка?

– В "Хрустальный дворец", - ответил Иркабаев.
– Второй год подряд езжу. Действительно, похож внутри на дворец! Хрусталь, слюда, все сверкает.
– Он помолчал и добавил

с грустью: - Но лучше быть здоровым в глиняной кибитке, чем больным в золотом тереме.

– Это точно, - подтвердил Скворцов-Шанявский.

Они пожелали друг другу спокойной ночи. Валерий Платонович за столько времени впервые засыпал без седуксена. Начало отдыха ему нравилось. Престижный вагон, приветливый, улыбчивый попутчик, с которым можно продолжить знакомство и в Трускавце, пансионат, где, несомненно, будут интересные люди...

Профессор почему-то вспомнил о молодой женщине со странным именем Орыся, с которой свела его судьба на встрече Нового года в Средневолжске. Она ведь из Трускавца. Но ее адреса и даже фамилии Валерий Платонович не знал. Интересно, встретятся они там?

Правда, особого впечатления эта женщина на Скворцова-Шанявского не произвела. Наверняка на курорте будут особы прелестного пола поинтереснее. Как на всяком курорте. Даст бог, сверкнет удача - тут уж он своего шанса не упустит.

"Если позволит желчный пузырь", - успел подумать профессор и заснул.

В Трускавец прибыли, когда уже стемнело. Попрощавшись, Иркабаев отправился в свой санаторий, а Скворцов-Шанявский попытался поймать такси. Из этой затеи ничего не вышло.

Стояла настоящая весна, теплынь, не то что в Москве. Памятуя наставления "старожила" Мансура Ниязовича, что здесь до всего рукой подать, профессор решил пойти пешком: язык до Киева доведет.

Однако, к вящему удивлению Валерия Платоновича, никто из прохожих, к кому он обращался, знать не знал и ведать не ведал, где находится пансионат писателей.

Профессор был озадачен: то ли пансионат совсем новый, то ли ему попадались несведущие люди. Знание адреса тоже не помогало. Он проплутал с час, пока не попал наконец в какой-то частный двор, где нашелся человек, толково объяснивший, где ему искать свое пристанище.

Оказывается, профессор бродил вокруг да около. Войдя через ворота, он увидел в глубине двора неказистый двухэтажный особняк. Дверь была заперта.

"Ну и порядки, - подумал Скворцов-Шанявский.
– Так встречать отдыхающих..."

Он нажал на кнопку звонка. Тот прозвучал как-то удручающе казенно. Открыла заспанная женщина средних лет; лицо ее было бесстрастно, а вернее равнодушно. Привыкший к улыбкам администрации других курортных заведений, профессор был несколько шокирован.

Женщина повела его зачем-то в подвал. Перед глазами Валерия Платоновича предстало нечто вроде красного уголка, но довольно тесного, где у телевизора сгрудилось несколько человек.

Дежурная (а возможно, горничная, профессор так и не понял) приняла путевку, сделала какую-то отметку в журнале, после чего вручила Валерию Платоновичу ключ и повела его снова наверх. Отдельный номер, который предстояло занять профессору, находился в начале коридорчика.