Черное солнце
Шрифт:
Я лишь молчала, продолжая испепелять взглядом сервитуарию.
— Что ж… пусть так, — сухим тоном подытожила она, так и не добившись ответа. — Вы, кажется, должны были сегодня усердно заниматься? До начала экзаменов у вас неделя. Всю эту неделю вы будете очень усердно к ним готовиться. Под домашним арестом. И даже носа за дверь не высунете. А после окончания экзаменов, в начале следующего триместра, я сообщу в Академию, что вам не здоровится и вы будете вынуждены прервать свое обучение.
— Нет! — я в ужасе вскочила.
Темная
— Вы, кажется, не поняли своего положения, госпожа. Это не угроза. Это — констатация факта. Если вы хотите играть в свои игры, то вам лучше сидеть дома, где вы своими опрометчивыми поступками не сможете навредить никому, кроме себя самой.
Я бы хотела подумать, что София блефует, но я знала, что это не так. Она говорила со всей серьезностью, и, уверена, отец будет только рад снова запереть меня в четырех стенах, пока не появится возможность сосватать меня повыгоднее…
Как же быть с тем, что я уже знала? Я не смогу жить с ослепившей меня истиной. Мысль о доме, которая еще недавно меня так грела, теперь казалась мне смертным приговором. Но рассказать Софии о том, что мы сделали — тоже. Сервитуария никогда не станет утаивать от Ордена, и я даже не могла представить, какая участь меня ждет… И не только меня — Ари и Ада тоже попадут под удар.
Предать друзей ради призрачной надежды, что я смогу остаться с ними здесь? Надеяться, что Оре сдержит тайну и не донесет в Орден на нас? «Но ведь и у Софии есть тайна, которую она хранит» — промелькнуло у меня, вспомнив резную фигурку женщины и тихий распев молитвы.
— Я же вижу, тебя что-то терзает, дитя, — женщина подошла ближе, осторожно положила руки на плечи. — Ты… Сейчас ты уверена, что я тебе враг, но это не так. Я всегда была на твоей стороне, и всегда буду. Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни. И если иногда тебе кажется, что я иду против тебя, что не прислушиваюсь к тебе, это не значит, что я не люблю тебя всем сердцем. Если что-то с тобой случится, я себе этого не прощу.
Она нежно провела рукой по моей щеке, убирая назад мои непослушные волосы. Я чуть вздрогнула, когда ее пальцы коснулись кожи.
— Ты мне не мать, — тихо, с нажимом, сказала я, видя, как мои слова ранят ее сильнее самого острого лезвия.
— Нет… Разумеется, нет. И никогда бы не могла тебе ее заменить. Рената была одна такая. Единственная и неповторимая. Каждый раз, смотря на тебя, на твою взбалмошность и упрямство, то вижу ее. И каждый раз корю себя за то, не имела права ничего говорить все эти годы, после того, как она пропала. Что не смогла уберечь ее от беды…
Я подняла расширившиеся глаза, не веря своим ушам. Мне послышалось или?..
— Пропала? — повторила я.
София коротко кивнула. Странная легкость в голове подкосила ноги, и я рухнула на мягкие подушки с застывшим лицом. Сервитуария аккуратно
— Я понимаю причину твоего недоверия ко мне. И даже могу сказать, что ты имеешь на это полное право. Если я расскажу тебе то, что знаю, ты сможешь открыться мне в ответ?
— Поклянись своими богами, — прохрипела я, все еще находясь в странном состоянии цепенящего шока.
Оре недовольно поджала губы, но затем сделала странный жест рукой, поочередно прислонив пальцы ко лбу, губам и сердцу.
— Клянусь именем своей покровительницы Елены, Первозданной мира сего, что открою свои тайны по своей воле. И да отвернутся от меня Старые Боги, если я солгу.
Я коротко кивнула. Конечно, клятва именем ничего не значащих для меня божеств вряд ли могла считаться легитимной, но не для наставницы, которая всерьез к этому относилась, что меня более чем устраивало. София терпеливо продолжила.
— Я свое слово дала. Теперь, пожалуйста, расскажи, где вы были сегодня вечером и что делали. Если ты хочешь, чтобы разговор остался между нами, это слово я тоже сдержу, чтобы вы не учуди…
— Мы пробрались в Академию, — выпалила я.
Женщина уставилась на меня и часто заморгала, будто бы не расслышав.
— Вы… ЧТО?!
— В лабораторию, если быть точными…
Оре уткнулась лицом в ладони, тяжело выдыхая. Я, конечно, ожидала чего угодно, но точно не такой реакции. И никаких криков? Никаких угроз?
— Могу я знать, как вы туда попали и зачем?
— Марк Хеби, ну который из Синдиката, раздобыл по моей просьбе планы помещений, и мы через канализацию проникли в нужный корпус.
Теперь к тяжелому выдоху добавился еще и громкий стон.
— Еще и этот тут замешан… О, Боги, дайте мне сил… Дай угадаю, причина как-то связана с теми заметками, что я у тебя видела?
Я молча кивнула.
— Мы… прочитали в одной древней книжке, что когда-то проводили ритуалы с лазуритовым хрусталем, чтобы…
— …Определить магический дар у людей? — закончила за меня сервитуария. Она оторвала лицо от ладоней, и такого растерянного выражения я у нее никогда не видела. — И вы решили, что за многие сотни зим в мире родилось два мага?
Я было уже хотела снова кивнуть, но настороженно замерла.
— С чего ты взяла, что магов двое, а не трое? — я подозрительно прищурилась, и София сразу замялась, поняв, что проговорилась.
Сервитуария откинулась на спинку дивана, уставившись в потолок, пока обдумывала нужные слова. В последний раз я ее такой видела, когда у нас предстоял разговор о половом созревании и различиях между мальчиками и девочками.
— Что ж, раз уже все так случилось, нет смысла скрывать… — София резко поднялась обратно, собравшись с силами. — Магия никуда не делась, просто люди не знают, как ей пользоваться. Ты и та девочка из Набелит являетесь носителями древнего дара. Или проклятия. Кому как угодно.