Черное солнце
Шрифт:
Необычное для Александера, вечно такого самоуверенного и высокомерного, выражение застыло на лице. Неужто я задела его?
— Нет, я… — начала я поспешно. — Спасибо, Александер. За это предупреждение.
Он коротко кивнул в знак благодарности.
— Наверное, ради такого не стоило покидать службу, мог передать послание письмом.
— Ты же не думаешь, что переписка любого хоть мало-мальски значимого человека в этом городе конфиденциальна? — он насмешливо поднял бровь. — Тем более, пока я повяз по уши в бюрократической волоките. Думаешь, я бы упустил такой отличный шанс улизнуть от нудной работы? — он беззлобно
— Что же, ты будешь все два месяца до начала весенней поры баклуши бить? — усмехнулась я. — Наверное, это сущий кошмар для такого трудоголика.
— Ага, конечно, так и будет Гвардия просто так кормить офицера. От патрулей все равно не отвертеться, — еле-еле проступившая улыбка померкла, к нему снова вернулась серьезность. — Просто будь начеку. Если уж Гвардия начинает кем-то интересоваться, это неспроста. А если что-то случится я… или тем более, твой брат, какой бы у него ни был статус, не всегда сможем прийти на помощь вовремя.
Он замолк, явно не решаясь что-то сказать. А я не решалась спросить. Накатившее чувство казалось мне странным, неуместным по отношению к человеку, которого бы по идее должна презирать. Хотела презирать. Но не могла. Кто бы мог подумать, что в этом городе мне будет спокойно с мерзавцем и лжецом, который, в прочем, единственный с самого начала был по-своему откровенен со мной. И все же он пришел сюда, нашел время, как бы он не утверждал обратное, потому что… переживал? Только ли наша сделка послужила ему предлогом предупредить меня?
Мы так и стояли, всматриваясь друг другу в глаза, словно бы искали малейший повод усомниться в искренних намерениях друг друга — помочь и эту помощь принять. Где-то в глубине затеплилась странная догадка, граничащая с уверенностью — Александер Вибер все же смог сохранить в себе честность и благородство, хоть и запрятал в себе его так глубоко, что и сам, кажется, уже не верил в их существование.
Бой часов вывел нас из оцепенения.
— Что ж, думаю, мне пора, — Вибер поправил утепленную накидку, стряхнул снег с плечей, и, попрощавшись, начал неторопливо растворяться в снежной дымке.
Пока я торопливо забегала в корпус, я точно была уверена только в одном — все же предостережение Александера нельзя было сбрасывать со счетов. А потому, как только я взлетела по лестнице, первым дело я достала из папки с бумагой чистый лист и, быстрым движением разделив его пополам, написала две одинаковые записки: «Кэрес. Вечером, после Академии. У меня дома. К.»
Перед вторым сегодняшнем экзаменом, по литературе, я как бы невзначай прошла мимо скрупулезно повторяющего биографии знамениях поэтов времен Шести Домов Ари, и рядом с ним абсолютно случайно оказался маленький сложенный бумажный квадратик. Не сразу обратив на записку внимание, парень сначала покрутил головой по сторонам и, когда на секунду я подумала, что сейчас он сомнет и выкинет клочок бумаги, все же развернул и быстро прочел ее. По нему сложно было понять, как он отреагировал, но в мою сторону он так и не повернулся, а записка отправилась в карман штанов.
Ада получила точно такую же записку, когда, улучив момент и вездесущие набелитки все же отвлеклись, я быстро и незаметно передала ей записку. Со стороны могло показаться что я просто случайно
Оставалось всего два дня. Два долгих мучительных дня, да еще и с не самыми простыми предметами — естествознанием, историей, правом и политологией. Манолис не упустил шанса расспросить по поводу своего персонального поручения с исследованием замершего пламени, но без Ари, который почти всегда помогал мне с ним, я не смогла ответить ни на один его вопрос — ни о формулах, которые я использовала в расчетах, ни о том, как я вообще эти расчеты делала.
— Как жаль, госпожа, — с легким злорадством улыбнулся Манолис. — Я делал на вас такую ставку, вы же так жаждали заниматься научной деятельностью… И что я вижу? Вычисления ваши идеальны, а вот ответить вы ничего толком и не можете. Складывается впечатление, что вы хотели обдурить меня. Возможно, вам даже кто-то помогал с этим заданием, не думаете?
— Нет, — мрачно ответила я, проглатывая унижение как горькую пилюлю.
— Что ж, я надеюсь, в следующем триместре вы покажете более приемлемые результаты, чем то, что вы продемонстрировали сегодня на моем экзамене, — он посмотрел на меня острым, как бритва, взглядом поверх своих очков. — Можете быть свободной.
Я вылетела из кабинета, чувствуя, с каким наслаждением старик смотрит мне вслед.
Все. Еще немного, и все это останется позади. Желудок ходил ходуном — не от голода. От волнения. Руки то и дело немели и леденели от мысли, что я буду весь вечер сидеть и ждать. А мои друзья так и не придут. Не дадут шанса все обсудить. Все что произошло, что мы увидели. Что я узнала.
Когда я очутилась дома, какое-то время я просто сидела на диване с закрытыми глазами не в силах шевелиться от усталости. Ян что-то спрашивал по поводу ужина, но я лишь неопределенно мычала. Служанки унесли сумку с вещами в комнату, но более меня никто не беспокоил. Мерное тиканье часов убаюкивало, но я не поддавалась сонливости, до последнего надеясь, что вот-вот в дверь раздастся стук… Вот сейчас… Или сейчас… Еще через пару минуток…
Я вздрогнула — долгожданны стук в дверь выдернул меня из лап дремы. Я ринулась к двери, и влетевший морозный воздух в тут же взбодрил и сбросил остатки сонливости.
— О, а вот и ты, — устало сказала Ада, ежась на крыльце. Дарен тенью стоял позади.
— Ты пришла, — я не верила своим глазам.
— И была бы очень признательна, если бы ты меня впустила. Я тут стучусь уже несколько минут. Прислуга у вас там что, совсем свое жалование не хочет отрабатывать?
Я торопливо отошла в сторону, пропуская девушку вперед. После окликнула горничных, и Алисия вбежала в коридор и оторопело глядела на гостью.
— Г-госпожа, мы не ждали сегодня никого, — виновато начала она, но тут же кинулась принимать полушубок недовольной Ады. — Мне передать Габриэль, чтобы готовила ужин на четверых?
— Каталины и Софии сегодня не будет? — нахмурилась я.
— Госпожа Андо и сестра Оре передали, что к ужину они не вернутся, — сказала она растерянно.
— Тогда на пятерых, — вздохнула я. — По крайней мере, ориентировочно.
Девушка кивнула и, еще раз низко поклонившись, скрылась в коридоре, ведущем к кухне и обеденной зале.