Черное танго

Дефорж Режин

Она была благодарна ему за их необременительную беседу: как далеки они были сейчас от страха, от печали, от смерти… Они расстались со словами: «До завтра».

Эта любовная интермедия вновь поставила Леа на ноги. Умиротворенная, она думала о Даниэле с нежной грустью и вспоминала последние слова молодого человека, обращенные к его брату Самюэлю. Она, конечно, сомневалась, что ее присутствие утешит Самюэля, но ей хотелось хоть как-то его ободрить. В скромном отеле, где остановились братья, ей сказали, что их не видели дня четыре. Четыре дня! Она решилась позвонить

Франсуа. Ответила Сара.

— О, ты никак снова спустилась на землю? — сказала она.

Леа была неприятно удивлена ее тоном.

— Почему ты так со мной разговариваешь?.. Я была раздавлена, ты можешь это понять?..

— Прости меня, я понимаю… Я сама болезненно пережила смерть Даниэля, я и не думала, что еще способна страдать. Но им удалось вновь причинить мне боль… Даниэль был моим двойником… теперь я чувствую себя еще более одинокой, чем раньше… Я отомщу за его смерть, как я отомстила бы за его жизнь… я убью…

— Опять мстить… опять убивать…

— Да, опять. Сегодня я поклялась в этом на его могиле…

— Сегодня?.. Его похоронили без меня?..

— Так захотел Самюэль. Он сказал, что Даниэль решил бы так же.

Некоторое время они молчали.

— Алло, ты меня слушаешь?

— Да, я хотела бы поговорить с Франсуа.

— Он уехал в Мендосу сразу же после погребения.

— Он ничего мне не передавал?

— Франсуа оставил для тебя письмо, я могу его завезти.

— Нет, я сама за ним заеду.

Леа нашла Сару похудевшей и постаревшей. Она была одета в белый костюм, и он еще больше подчеркивал землистый цвет ее лица. Между тем она не смогла скрыть радости при виде подруги:

— Ты хороша, как всегда. Твое заточение в отеле пошло тебе на пользу.

Леа почувствовала, что краснеет.

— Спасибо. Мне действительно лучше. Что делает Франсуа в Мендосе?

— Он там по официальной линии. Необходимо оправдать наше присутствие здесь.

— Когда он вернется?

— Через три-четыре дня. Завтра я приглашена к Эве Перон на чашку чая в компании дам из Фонда Эвы Перон. Это благотворительное общество, созданное женой президента в пику обществу «Дамы милосердия». Последнее объединяет всех женщин из аристократических семей Буэнос-Айреса, очень богато и вытеснило красавицу Перон из почетных президентов, хотя по традиции этот пост закреплен за женой президента страны. Сеньоры раз и навсегда отказались ее принимать. Пойдем со мной, тогда этот вечер не покажется мне таким долгим.

— Что я там буду делать?

— Составишь мне компанию и главное — сделаешь вид, что мы очень близки к чете Перон. Когда-нибудь нам это может пригодиться.

— Будь по-твоему.

В такси по дороге в отель Леа прочла письмо от своего возлюбленного:

«Дорогая моя! Ненаглядная!

Эти дни, проведенные вдали от тебя, показались мне вечностью. С тех пор как ты здесь, я не живу. Я все время боюсь, что с тобой что-нибудь случится. Никогда еще я так не тревожился за кого бы то ни было. Я умоляю тебя в который раз, милая моя, уезжай

из Аргентины, отправляйся во Францию и, жди меня в Монтийяке. Твое место там, а не в этой стране, где царит насилие и ненависть. Ты создана для жизни, для любви, ты олицетворяешь свет. Не допускай, чтобы тобой завладели чувства, которые не являются твоими. В тебе заключен настоящий здравый смысл, ты создана для прекрасных и нежных минут, в то время как здесь я не могу предложить тебе ничего, кроме неуверенности и кто знает, быть может, смерти. Для того чтобы вырвать тебя из этой страны, я готов все бросить, оставить наших друзей: пусть сами копаются в этой грязи… Я знаю, что тебя это шокирует, но уезжай, любовь моя, а если ты не хочешь ехать одна, я уеду с тобой. Я люблю тебя.

Франсуа».

Да, должно быть, он действительно любит ее, раз написал такое письмо — он, человек долга, непреклонный боец. Она не могла принять его предложение, в его обязательствах по отношению к Саре было что-то нерушимое и святое. Леа бы не простила ему предательства даже во имя любви.

Эрнесто назначил Леа свидание на кладбище Чакаритас у могилы Карлоса Гарделя.

— Как я ее найду?

— Любой сторож тебе покажет, где это, — ответил он.

В самом деле, Леа без труда нашла это место. На могиле возвышался бронзовый памятник знаменитому исполнителю танго: одну руку он держал в кармане, в другой была сигарета, голубой дым которой струился в душном послеполуденном воздухе. Леа очень удивила эта зажженная сигарета.

— Здесь принято угощать великого Гарделя сигаретой. Ты не хочешь ему предложить сигарету?

С помощью своего спутника Леа просунула зажженную сигарету между бронзовыми пальцами.

В этот час на кладбище было очень мало народу, и внимание Леа привлекла женщина в глубоком трауре, которая шла в сопровождении двух мужчин. Сомнений не оставалось: один из них был Бартелеми. Тогда эта женщина не кто иная, как Роза Шеффер. Важно было, во что бы то ни стало не потерять ее из виду. Леа схватила Эрнесто за руку.

— Видишь тех троих?

— Да.

— Сделай это для меня. Выследи их. Не упускай из виду ни на минуту.

— Но зачем?

— Я не могу объяснить тебе это сейчас. Мне нельзя самой следить за ними, так как один из них меня знает. Ты согласен?

— Согласен. Где я тебя увижу?

— Я возвращаюсь в отель. Как только ты узнаешь, где они остановились, сразу же сообщи мне.

Уже была глубокая ночь, когда Эрнесто постучал в дверь.

— Что тебе удалось выяснить?

— Это оказалось нелегко, они ехали на метро, на трамвае, на такси, потом снова на метро. Мне повезло, что я не упустил их.

— Куда они пошли?

— Не удивляйся, это совсем близко отсюда, в отеле «Парагвай».

— Ты уверен?

— Послушай, я стоял за воротами около часа, никто не вышел. Ну а теперь ты можешь мне объяснить…

— Эти люди виновны в смерти Даниэля. Это нацисты.

На какое-то мгновение он опешил.