Черные бароны или мы служили при Чепичке

Швандрлик Милослав

Однако Волкодав отказался принимать такое решение ситуации. Ему представлялось, что присутствие женщин на военном объекте неуместно. Он не одобрял ни их поведения, ни форму одежды.

— Ах ты, шлюха! — взорвался он злобно, — Кто мне объяснит присутствие шлюх в казарме? И почти одновременно пани Мазурекова была вознаграждена двумя не менее удачными оплеухами. Пани Мазурекова завизжала, как сирена, и в эту минуту из туалета выбежал старший лейтенант Мазурек. Он не колебался ни секунды. Кинувшись к пришельцу, он протаранил его головой в живот. Волкодав застонал и повалился на спину. Старший лейтенант принялся его душить, шипя при этом:«Я тебе дам, бить мою жену! Я тебе дам, бить мою жену!«К нему тут же присоединилась пани Мазурекова. Схватив лежащее на земле

полено, она принялась обрабатывать им стонущего Волкодава, не разбирая, что где. Только когда он перестал двигаться, супруги прекратили свою расправу.

— Не понимаю, — сказал Мазурек, — вообще не понимаю, почему он на нас напал.

— Очевидно, это сексуальный маньяк, — предположила пани Мазурекова, и подарила мужу такой тёплый взгляд, какого он уже и не помнил. — Ты, Павол, — добавила она, — сегодня держался, как настоящий герой. Никогда бы не сказала, что ты сможешь так отважно меня защитить.

— Я просто исполнял свои обязанности, — счастливо прошептал лейтенант, — любой другой муж сделал бы то же самое.

На полу приходил в сознание майор Волкодав.

— Эта похотливая свинья уже просыпается, — заметила пани Мазурекова, — Павол, тебе надо срочно позвонить в безопасность?

Это была новость высшего сорта, и майор Волкодав, несмотря на яростную защиту, ничего особо не добился. Вышестоящие органы, занимавшиеся этим случаем, пришли к выводу, что майор действовал не так, как ему полагалось. Не было необходимости лично преследовать провинившихся солдат. Для исполнения обязанностей ему было бы достаточно оповестить ближайший военный патруль, а сам он мог бы спокойно по своим делам. Ни при каких обстоятельствах он не должен был вторгаться на территорию военного объекта чужого подразделения, и вести себя, как буйнопомешанный. Особенно прискорбны две оплеухи, которыми он наградил супругу офицера на командирской должности. Волкодав в ярости напирал, показывал бесчисленные шрамы, шишки и кровоподтёки, но, в конце концов, всё же извинился перед пани Мазурековой.

Впрочем, и старший лейтенант Мазурек был не восторге. Снова выяснилось, что стройбатовцы шляются по городу без увольнительных, и их поведение зачастую вызывает нарекания. А хуже всего то, что военный объект недостаточно тщательно охраняется, и даже наоборот. То, что дежурный по роте во время происшествия был на свидании с какой-то девицей, нельзя квалифицировать просто как обычную халатность. Из-за этого стало невозможно установить имена солдат, преследуемых майором Волкодавом, и таким образом, события приняли характер куда более драматический, чем хотелось бы. Очевидно, что старший лейтенант Мазурек с обязанностями командира отдельной роты не справился и командование таборского гарнизона предпримет необходимые меры к его замене.

Когда Таперича получил очередную жалобу на своего непосредственного подчинённого, он лишь горько усмехнулся. Повертев некоторое время в руках»совершенно секретный»и»строго для служебного пользования»документ, он вдруг совершенно непонятно сказал:«Галушек бы с брынзой, Оржех, вот было бы неплохо».

Но даже равнодушие Таперичи не могло спасти старшего лейтенанта Мазурека.

Через несколько дней после конфликта с Волкодавом примерно в девять часов вечера близ Клокотского монастыря случилось ограбление. Жертвой была восемнадцатилетняя девушка, а грабителем — молодой человек среднего роста в военной форме. Немедленно были привлечены полицейские собаки, которые привели сотрудников безопасности прямо к пивной»На Бранике», где рядовой Бобр как раз пропивал добытые деньги. Когда его взяли, на его подставке под кружкой было всего семь чёрточек, так что действия безопасности можно оценить, как чрезвычайно оперативные.

Зато последствия этого события для командира стройбата были не слишком благоприятны. Выяснилось, что рядовой Бобр совершил ограбление, не имея должным образом оформленной увольнительной, и, таким образом, меры безопасности не действуют. Срочная облава задержала и доставила в гарнизон ещё восьмерых стройбатовцев,

находившихся в ту ночь в разных пивных. Деньги, которые они пропивали, хоть и не были добыты грабежом, но сам факт, что солдаты могли незамеченными покинуть расположение, всех более чем потряс.

Следующее выступление командира таборского гарнизона было столь выразительным, что Таперича не колебался ни минуты. Он связался с командиром дивизии и старший лейтенант Мазурек в рекордные сроки получил указание собирать барахло и готовиться к переезду в Остраву, что пани Мазурекова, к удивлению, приняла спокойно.«Острава больше, чем Табор», — сказала она, — «И к тому же у меня там подружка, Соня Магельникова. Она работает официанткой в какой-то забегаловке и, говорят, зарабатывает кучу денег!»

Лейтенант, хоть и не одобрял в душе подобные знакомства, с другой стороны был рад, что обошлось без бурных сцен, и его жена на этот раз воздержалась от санкций, в неотвратимости которых он был почти уверен.

Последние события никого из бойцов особо не порадовали, поскольку можно было ожидать, что на этот раз им всё с рук не сойдёт.

— Теперь будет служба по уставу! — пророчил кулак Вата, — Теперь будем благодарить Господа, чтобы не было ещё хуже. Сколько верёвочке не виться, конец всегда найдётся, я вам, дурням, всегда говорил!

— Авось не обосрёмся из-за одного грабителя, — осклабился Кунте, — Жизнь продолжается и дембель всё ближе.

Некоторые ожидали, что теперь возьмётся за дело лейтенант Троник, который выглядел так, как будто его ничего не касалось. Потерю рядового Бобра он перенёс относительно легко, и казалось, что он в целом доволен, что его слова, наконец, сбылись.

Вечером он собрал комсомольский актив, пригласив на место арестованного Бобра рядового Петранека.

— Товарищи, — сказал он чуть ли не с улыбкой, — сегодня мы на собственной шкуре убедились, к чему приводит плохая политическая работа. Наверняка, многие осудили поступок рядового Бобра. Справедливо. Но скажете ли вы, что виноват только один он? Полагаю, что нет. Я изучил кадровые материалы арестованного бойца, и выяснил, что он вырос в разложившейся семье. Его отец был известным грабителем, драчуном и хулиганом.

— А дед? — поинтересовался Кефалин.

— Этого я не знаю, — ответил Троник, — И мне ничего не известно о каком-либо прямом влиянии деда на рядового Бобра. Вероятнее всего, такого влияния вообще не было. Зато совершенно неоспоримо влияние его матери Анны, которая была известной алкоголичкой, и рядового Бобра вместе тремя другими детьми, колотила кольями из забора. Младшие дочери промышляют проституцией, а сыновей она заставляла заниматься воровством. Как известно, рядовой Бобр не устоял. Несколько раз он был осуждён и перевоспитывался в наших исправительных учреждениях. В последний раз он долгое время провёл в Замрске, и, казалось, что с ним всё в порядке. На меня он произвёл самое лучшее впечатление, и вижу, что и вам Бобр не показался преступником. Его трудовая мораль была высокой, дисциплина была выше средней. Он был инициативным, включился в комсомольскую работу. Казалось, что он выкарабкался, и, по моему впечатлению, у Бобра в это время наилучшие предпосылки к тому, чтобы стать порядочным трудящимся. И я спрашиваю, товарищи, помог ли ему коллектив? Протянули ли ему руку помощи товарищи, не отягощённые преступным прошлым? Полагаю, что этого не произошло. Наоборот, рядовой Бобр видел вокруг себя разложившееся подразделение, военнослужащих, увлекающихся девками и алкоголем, товарищей, которым не чужда даже загнивающая буржуазная мораль. А каковы были командиры, которые должны были послужить ему примером? Как себя вёл старшина Блажек, командиры взводов и отделений? Были они примером для колеблющегося бойца? Нет, товарищи, не были! А хуже всего был пример самого командира роты, старшего лейтенанта Мазурека. Что видел колеблющийся рядовой Бобр? Он видел на важнейшем месте ленивого, неспособного офицера, которого колотила собственная жена. Он был свидетелем ряда происшествий, каких во всей в армии никто не помнит!