Черные лебеди. Новейшая история Большого театра
Шрифт:
Этой премьеры любители русской оперы ждали долго. Еще бы, репетиции оперы шли два месяца в режиме строжайшей секретности. За это время постановка успела обрасти слухами: якобы Черномор похищает Людмилу с корпоратива, искушает тайским массажем в окружении полуголых девиц.
После первых минут спектакля консерваторы вздохнули облегченно. На сцене пир горой, артисты в богатых кафтанах и шубах, блестят, переливаются драгоценные камни и жемчуга. В 21-й век зрителей возвращает появление оператора. Картинка с телекамеры транслируется на большие экраны, которые расположены в глубине декораций. По задумке режиссера
Резкие изменения происходят уже во втором действии. На сцене больше нет места сказке, зло осовременено. По сюжету замок Черномора сменяется дворцом Наины. Декорации больше напоминают спа-салон или клинику. На персонажах минимум одежды, а главную героиню действительно искушают тайским массажем. «В замке Черномора Людмила подвергается разным соблазнам. Трактовку Чернякова, наверное, будет сложно понять сразу. Надо посмотреть спектакль второй, третий раз, тогда зритель поймет, через что она проходит», — говорит исполнительница партии Людмилы, народная артистка Татарстана Альбина Шагимуратова.
В новой версии оперы Людмила — нескромная кокетка. Руслан — супермен, который ради любви готов на многое. Герой постоянно доказывает всем и вся — его чувство настоящее. «Все его эмоции, проблемы и переживания как будто умножены на 10. Простая сказка превращена в душераздирающую драму», — поясняет исполнитель роли Руслана Михаил Петренко.
В этот раз вечная история любви подвергается переосмыслению настолько кардинальному, что спектакль детям до 16 смотреть не рекомендуется. «Не потому, что он оскорбит детей, не из ханжеских или пуританских соображений — сегодняшние дети все знают — просто они не смогут, как взрослые, понять эту правду, они еще не имеют такого опыта», — рассуждает режиссер-постановщик оперы «Руслан и Людмила» Дмитрий Черняков.
Про него говорят, что он на скандалах сделал себе имя. Сам Дмитрий Черняков так не считает. И все же многие театралы помнят нашумевшую «Аиду» без пирамид и Египта, действие которой происходило на перекрестке абстрактного европейского города, или «Евгения Онегина», где Татьяна пишет письмо, забравшись на стол, а Ленский погибает от неосторожного обращения с оружием. Такое прочтение Чайковского режиссеру не простили мастера сцены и назвали постановку бесстыдством. Споры вокруг Чернякова не утихают до сих пор.
«Сейчас в Большом театре странный репертуар — очень много модерновых постановок, которые я не люблю и не признаю. Напишите новую оперу и ставьте ее хоть вверх ногами. Классику не надо корежить», — призывает народная артистка СССР Елена Образцова.
Иного мнения придерживается генеральный директор Большого театра Анатолий Иксанов. Он убежден, что Большой — «это ни в коем случае не музей, это живой, развивающийся организм».
«Поэтому мы ищем новые формы, новые варианты воплощения классических произведений», — пояснил Иксанов.
За 165 лет опера «Руслан и Людмила» на сцене Большого театра исполнялась более 700 раз. Это десятая постановка по счету и самая спорная. После премьеры одна половина зрителей кричала «позор», другая — скандировала «браво». И тех, и других примирило одно — идеальное исполнение музыки, которую можно просто слушать. с закрытыми глазами.
МТРК «Мир», 5.11.2011
<.> — Вы видели «Руслана и Людмилу» в постановке Дмитрия Чернякова?
— Да, видела. Я пришла специально, потому что мой бывший студент, мой первый выпускник, был приглашен в Большой петь партию Ратмира.
В последнем «шедевре» Чернякова есть даже битва Руслана с тряпкой, на которую проецируется лицо говорящего покойника (Голова)
— … Но ведь партия Ратмира написана для контральто и обычно исполнялась обладательницами глубокого меццо-сопрано. Вы же сами пели эту партию в постановке Покровского.
— Да, но Черняков решил отдать эту партию конратенору. И вот одним из двух приглашенных конратеноров стал мой ученик Владимир Магомадов.
— Магомадов?
— Именно.
— Я смотрела некоторые сцены из оперы на YouTube, и после того, как Фарлаф показал мужской стриптиз и облил себя пивом, пришла к выводу, что Дмитрий Черняков ненавидит актеров, зрителя, а также Пушкина и Глинку. После спектакля мнение публики разделилось. Кто-то кричал — «Позор!» кто-то — «Браво!» Правда, «Позор!» потом вырезали. Маквала Касрашвили заявила, что кричать позор в храме искусства невежливо и невежественно. Как Вы себя ощущали во время спектакля?
— Честно говоря, много раз во время просмотра я порывалась уйти. Но, понимая, что привлеку к себе внимание, а это неприлично, и желая дослушать партию Ратмира, я благополучно досидела ко конца. Но все во мне сопротивлялось этому зрелищу. Все! Единственное, что спасало — музыка Глинки, которую прекрасно преподнес оркестр под управлением Владимира Юровского, которого я, кстати, помню совсем юным, начинающим музыкантом. Мне довелось много выступать с его отцом, дирижером Михаилом Юровским, и теперь было очень приятно видеть его сына, ставшего зрелым музыкантом. Что касается Володи Магомадова, он заслужил пятерку за свой дебют, хотя многое пока нуждается в доработке. А печально то, что в спектакле для меня не было ни Пушкина, ни времени, в котором он жил, ни мысли… Но это отдельный серьезный разговор, и просто отвечать на вопрос, понравилось или нет, мне кажется нецелесообразным. Я понимаю, что надо быть терпимее и ждать момента, когда спросят о моем мнении. А поскольку меня никто не спрашивает, я его не высказываю. Во всяком случае, я стараюсь не ходить в Большой часто, потому что со многим не согласна, и из-за этого нервничаю.
— Ну вот. А говорят, Черняков — гений, новатор.
— Это кто такое сказал?
— Он — лауреат премии «Золотая маска», весьма популярен на Западе, его цитируют, ему подражают, его новаторским талантом восхищаются.
— Я предпочитаю Покровского. Там есть мысль, уважение к материалу и настоящий драматический театр. Кстати говоря, задача режиссера — раскрывать гений композитора, а не заниматься собственным пиаром за счет того, чтобы переворачивать замысел автора с ног на голову. Знаете, те «новаторские находки», которые я видела на премьере «Руслана и Людмилы», можно себе позволить на капустнике.