Черные волки, или Важняк под прицелом
Шрифт:
Оперативник «водил» Вертайло по городу уже больше полутора часов. Маршрут бывшего прапорщика не отличался оригинальностью. Сначала он зашел в кафе и плотно пообедал. Затем направился в ближайший сквер, сел на скамейку и закурил. Полчаса он сидел в сквере, покуривая сигарету за сигаретой и разглядывая проходящих мимо девушек. Вдоволь накурившись, он глянул на часы и быстро поднялся со скамейки.
Следующим пунктом дневного маршрута Михаила Михайловича Вертайло стал пивной бар неподалеку от метро «Савеловская».
Здесь Вертайло сел за небольшой столик, утопленный
Молодой человек заказал себе стакан апельсинового сока. Потягивая сок через соломинку, он стал что-то спокойно рассказывать Вертайло. Тот слушал внимательно, чуть склонив голову набок и глядя на парня немигающими глазами. Изредка вставлял какие-то замечания, на что молодой человек, сохраняя спокойствие и невозмутимость, кивал.
Оперативник пытался вслушаться в разговор, но и молодой человек, и Вертайло говорили очень тихо.
— Дорогие друзья! — взревел вдруг со сцены обезображенный усилителем голос ведущего. — Мы начинаем концертную программу «Для вас и только для вас»! Позвольте вам представить нашу группу…
Ведущий взмахнул рукой в сторону нескольких молодых людей с гитарами, стоящих на сцене, и доверительно сообщил, что группа называется «Пивные раки» и что музыку, которую она играет, нельзя отнести ни к одному из известных музыкальных стилей.
Вскоре оперативнику Диме Власову представилась возможность убедиться в правоте его слов. Музыка сотрясла не только хлипкие динамики колонок, но и стены бара. Минут пять парни на сцене завывали дикими голосами. Затем солист громко брякнул по струнам гитары, и песня, к облегчению публики, закончилась.
Между тем Вертайло и его собеседник продолжали горячо что-то обсуждать. После окончания песни молодой человек по инерции продолжил говорить громко, и оперативнику удалось разобрать пару слов. Эти слова заставили оперативника еще сильнее напрячь слух. Однако новый аккорд музыки заглушил окончание фразы.
Разговор, перемежаемый музыкальными номерами «Пивных раков», продолжался еще минут двадцать. Как ни напрягал слух оперативник, но разобрать ему удалось немного. Однако и того, что он услышал, хватило, чтобы оценить всю серьезность ситуации.
Вскоре молодой человек поднялся из-за стола, пожал бывшему прапорщику руку и неспешной походкой направился к выходу. Оперативник быстро расплатился и пошел за ним.
Выйдя на улицу, Власов достал телефон, нажал на кнопку быстрого вызова и проговорил в трубку:
— Вить, Вертайло в баре. Бери его на себя, а я пойду за парнем.
6
— Сегодня, в семь
Оперативник положил на стол перед Щеткиным цветной снимок. Майор взял снимок, посмотрел и передал Плетневу. Тот без всякого интереса скользнул взглядом по снимку и отодвинул его от себя.
— Я сидел за соседним столиком, — продолжил оперативник. — Говорили они тихо, и я почти ничего не услышал. Но… — Оперативник замялся. — Это, конечно, не точно, но мне показалось, что они говорили о бомбе.
Щеткин и Плетнев переглянулись.
— Что именно вы слышали? — спросил Плетнев.
— Сложно сказать. Отдельные слова — «взорвать», «рванет». Там музыка играла, и в эти моменты они начинали говорить громче. А когда музыка замолкала, они по инерции еще пару секунд говорили громко. Так что я слышал только окончания фраз. Насколько я понял, разговор был деловой. Да и по манере общения они больше напоминали деловых партнеров, чем друзей или приятелей… Я решил проследить за парнем, — продолжил оперативник. — Так, на всякий случай. После разговора с Вертайло он весь день шлялся по городу. В основном по кабакам. В одном из этих кабаков я его и потерял.
— Потерял? — сдвинул брови Щеткин.
— Там было полно народу. Скинхеды, футбольные болельщики. Все пьяные. Я вел себя спокойно, но небольшого конфликта избежать не удалось.
Оперативник поднял руку и потрогал синяк под глазом.
— Ясно, — сказал Щеткин. — А пока ты улаживал конфликт, парень скрылся.
— Я ничего не мог сделать, — виновато ответил оперативник.
— Гм… — Майор Щеткин задумчиво потер пальцами подбородок и глянул на Плетнева. — Ты что обо всем этом думаешь, Антон?
Плетнев пожал плечами:
— Не знаю. Но памперсами тут не пахнет, это точно.
— Да уж, тут запашок потяжелей. Сердцем чую, что-то тут не так.
Майор Щеткин выглядел бодрым и энергичным. Он прохаживался по кабинету, нетерпеливо потирая руки, и ждал, когда же Турецкий соизволит перейти к делу.
Турецкий, однако, с этим не спешил. Вчера он слишком много «принял на грудь» и сейчас чувствовал себя омерзительно. Он смутно припоминал, что наговорил вчера жене много лишнего. Жаловался на жизнь, ныл и нудил, как законченный инвалид или спившийся старикашка. Стоило Турецкому подумать об этом, и на душе у него делалось еще хреновее.
— Слушай, — обратился он к неугомонному Щеткину, — ты можешь не ходить туда-сюда? Меня уже от тебя мутит.
— Да ради бога, — пожал плечами Щеткин и сел на стул.
— Благодарю. Во сколько же ты встал, трудоголик? — поинтересовался Турецкий, поморщиваясь от боли и потирая виски пальцами.
— В шесть утра, — ответил Щеткин.
— Бессонница, что ли?
— Почему? Нет. Я всегда так встаю.
— Ты не трудоголик, майор. Ты извращенец.
— В общем, дело обстоит следующим образом… — не обращая внимания на этот выпад, начал было Щеткин. Однако Турецкий его остановил.