Черными нитями
Шрифт:
— Ты! — крикнул Гинс.
— Я, и что? — ледяным голосом ответил Рейн и огляделся. Он любил камеры на втором этаже подземелья. В них было достаточно места, чтобы работать, не уводя пленника.
Рейн сел за стол и поманил Гинса пальцем. Парень замотал головой. Инквизитор положил перед собой футляр и стал медленно разворачивать ткань, в которую тот был завёрнут. Каждый нож, каждая игла на своём месте. Серебряная сталь поблескивала на фоне тёмного бархата. Ничего особенного. Для практиков это
Аст скривился и отвернулся. Рейн снова поманил Гинса:
— Ну иди же сюда. Быстрее придёшь ты — быстрее уйду я.
Парень выпустил из рук одеяло, медленно поднялся и с опаской сел на стул напротив. В тишине стук зубов слышался слишком громко. Казалось, это невидимые крысы щёлкали своими маленькими челюстями. Хотя здесь их не было, они жили этажом ниже.
Рейн положил перед Гинсом бумагу и стальное перо.
— Я же всё рассказал! — взвизгнул Гинс. — Что вам ещё от меня надо?
Рейн вытянул руки на столе.
— Всего пару строк. Думаю, ты забыл рассказать, какие у тебя отношения с другими членами торговой гильдии. Скажем, с Крейном У-Дрисаном.
— Я… Я… Я учился с его сыном в соседних классах, это всё.
Рейн вздрогнул. Он не помнил Гинса, но тот вполне мог быть одним из тех, кто искоса глядел на мальчика из церковного рода и посмеивался над ним. Рейн аккуратно достал из чехла маленький ножик, больше похожий на стальное перо, которое лежало рядом с И-Офаном.
— Нет, не всё. Думаю, отношения с У-Дрисаном у твоего отца не складывались. Ты явно хочешь поделиться с нами, как он угрожал твоей семье.
— Но этого не было! Мы учились с Деритом в одной школе, всё!
— Я тоже когда-то учился в той школе. Ты знал Вио Н-Тьямона? Он вместе с отцом-гвардейцем приехал с Рьёрда и научил меня одной интересной игре. Растопырь-ка пальцы.
Гинс прижал руки к груди и выкрикнул:
— Я всё сказал! Я ничего не знаю об У-Дрисане!
— Знаешь. Растопырь, не бойся.
Гинс положил дрожащую руку на стол.
— Сделай вдох поглубже и не трясись — хуже будет.
Гинс с глупым видом несколько раз открыл и закрыл рот. Рейн аккуратно коснулся кончиком ножа участка стола между большим и указательным пальцем Гинса, медленно поднял лезвие и поставил между указательным и большим, затем — между средним и безымянным, безымянным и мизинцем. В обратную сторону и снова вперёд. Ритм ускорялся, стук ножа становился всё сильнее, а лицо парня — бледнее.
Рейн задержал нож в воздухе, И-Офан испустил тяжкий вздох. Рейн тут же вонзил лезвие в миллиметре от ладони Гинса, и тот взвизгнул.
— Так что ты знаешь об У-Дрисане? Ты хочешь поделиться тем, как он вас запугивал, так?
Гинс яростно закивал и потянулся к бумаге. Через несколько минут Рейн собрал
— Он же признался бы и без этого! — воскликнул демон с яростью. — Надо было просто разговорить его!
— Так быстрее, — отрезал Рейн и пошёл наверх.
Аст был прав: разговора бы хватило. Чуть-чуть слов и времени — и Гинс бы выдал всё. Но Рейн не хотел ждать. Никто из инквизиторов не любил этого.
«Продался», — вспомнилась колкость Кая, и Рейн скривился.
Хотелось сделать всего две вещи: покурить и отмыться. То ли от запаха пота, то ли от этого едкого слова.
Глава 11. Театр
Рейн нащупал в кармане два билета и осмотрелся. Лестница из белого мрамора, покрытая красной ковровой дорожкой, тянулась вверх, ко входам в залы. Сводчатый потолок подпирали массивные колонны. На нём висели огромные люстры из хрусталя. Светлые стены украшали золотые узоры.
Вокруг — негромкие голоса и лёгкий смех, запах духов и цветов. Девушки и женщины в длинных платьях, с белыми атласными перчатками, с веерами в руках и с мягкими улыбками на лицах с любопытством осматривались. Кавалеры в чёрных фраках или голубых мундирах рядом с ними отвечали спокойными взглядами и сдержанными кивками.
Рейн поправил короткий пиджак и с неприязнью посмотрел на потёртые ботинки. Эль в скромном белом платье на фоне других дам тоже выглядела слишком просто.
Аст проворчал:
— Думать надо было.
Рейн дёрнул плечом, отгоняя демона. Он сам это знал. Стоило сразу понять, что в Королевском театре ему не место. Однако длинная цепочка перекупщиков сложилась так, что стоимость оказалась ниже в два, а то и в три раза, чем рассчитывал Рейн, и он, недолго думая, взял билеты, как обещал Эль.
Рейн ещё раз огляделся. А, к чёрту других. Не важно, кто в чём одет, билеты куплены, а значит, у них не меньше прав прийти сюда.
— Я не была в театре уже больше трёх лет, — улыбнулась девушка. — Во время учёбы на Лёне нас раз в год водили в театр, а здесь, — Эль развела руками. — Отец называет это ненужной роскошью.
Рейн замер у лестницы, облокотился на перила и улыбнулся в ответ.
— Я первый раз в театре. Если честно, мне здесь не нравится. Так пышно, что становится тошно.
Эль рассмеялась.
— Я тоже об этом подумала!
Рейн зацепился взглядом за нитку жемчуга на руке девушки — единственное украшение. Браслет состоял из идеально круглых, переливающихся жемчужин, соединённых застёжкой в виде золотой звезды.
— Красивый браслет, — заметил он.
Эль с готовностью откликнулась: